Я бы хотела ошибаться, но теперь это просто невозможно — они не дали мне шанса.
Мою хрупкую надежду на то, что они могут быть просто каким-то образом знакомы, разбивает Ленкина попытка взять Диму за руку. Она так старается, что тянется через весь стол, сжимает свои пальцы поверх его ладони. Я еще во что-то верю, сильно жмурясь, чтобы, когда открою глаза, увидеть, как он от нее отмахивается и говорит что-то вроде: «Эй, мы просто друзья, у меня уже есть девушка!»
Но я вижу только двух людей — мужчину и женщину — которые сидят за столом, скрестив пальцы рук, и выглядят совершенно точно почти так же, как любая романтическая парочка на открытках к Дню Святого Валентина.
Глава 26
Наверное, я все же слишком самонадеянна, но у меня нет никакой «предустановленной» реакции на подобный случай. То есть, я просто никогда не думала о том, что могу попасть в ситуацию «классического любовного треугольника», отягощенного тем, что одна из его сторон — моя подруга. Пусть и бывшая. Я просто не представляла, что со мной такое может случиться, потому что верила — мой мужчина оценит меня по достоинству и не будет размениваться на запасные аэродромы.
Поэтому прямо сейчас я понятия не имею, что делать.
Просто держу телефон в руке, включив фронталку, и наблюдаю за ними как какой-то «Агент 007». В «Маке» делают музыку погромче, и я теперь абсолютно точно не слышу, о чем они говорят.
Но выглядят как парочка — к гадалке не ходи.
Когда успели познакомиться?
Где?
Она же должна зализывать раны после расставания с бывшим.
Внезапная догадка заставляет меня поежиться от отвращения.
Нет.
Нет, нет и нет.
Это просто какое-то чертово низкобюджетное кино.
Он ведь не может быть ее бывшим?
Пытаюсь вспомнить, чтобы Ленка называла его по имени, но нет — она всегда говорила либо «мой мужик», либо «мой бывший», либо это новомодное — мой «эМЧе.
Она никогда не называла его по имени, а меня это никогда не волновало, потому что я была уверена — рано или поздно они все равно окончательно порвут. Смысл интересоваться такими пикантными подробностями бывшего парня своей подруги?
А если мой Призрак и Ленкин мужик, с которым они то съезжались, то разъезжались — один и тот же человек, получается…
Мотаю головой и на всякий случай делаю пару кадров телефоном, чтобы их лица были хорошо видны. Не знаю зачем мне это — еще не решила. Я вообще до сих пор не знаю, как себя вести. В образе выливающей на них обоих что-нибудь, что подвернется под руку, вообще себя не вижу.
Скандалы — это совсем не мое.
Интересно, а как он собирался со мной жить, если у него уже есть «предмет обожания»?
Просто чтобы окончательно все расставить на свои места, набираю Диме сообщение: «Как проходят рабочие субботние будни?»
Он сказал, что будет работать все выходные, но в понедельник ждет меня у себя вместе с ответом на свое предложение.
Как это все вообще возможно — быть таким… бессердечным или бесстрашным?
Замечаю, что Дима отвлекается от Ленки, берет телефон, читает.
И через минуту мне приходит ответное сообщение: «Запарка жуткая, весь в мыле!»
Медленно, рассчитывая скорость и силу как по учебнику физики, кладу телефон обратно на стол.
— Маша? — появление Грозной застает меня врасплох.
Она не в соболях на этот раз — в куртке от «Фенди» и молодежных тяжелых ботинках.
Несмотря на полный кавардак в моей голове, не могу не отметить, что мне определенно нравится, как эта женщина плюет на предрассудки о том, во что следует одеваться дама «за пятьдесят».
— Все в порядке? — Грозная присаживается за стол. — У вас испуганный вид.
Даже не знаю, что сказать.
Я правда чувствую себя испуганной, потому что очень боюсь быть замеченной.
Скандал меня пугает.
— За столом справа сидит Ленка, — говорю, незаметно кивая в сторону их столика.
Грозная даже не поворачивает голову.
— Я ее сразу заметила, — отвечает она. — Маша, я верю, что это совпадение, если вдруг вы беспокоитесь об этом.
— А парень с ней рядом — мужчина, с которым я встречаюсь, — продолжаю свою мысль.
И только когда произношу это вслух, мне становится по-настоящему больно.
Потому что все это время Призрак не был свободен — Ленка со своим «МЧ» уже год туда-сюда шатается! Это — один человек: тот, к которому она уже дважды переезжала, и тот, который предложил мне переехать к нему.
Грозная все же смотрит в их сторону.
Длинных секунд тридцать, и ей вообще плевать, что это может привлечь внимание.
— Я думала, — говорит она, снова обращая внимание на меня, — такие мужчины не в вашем вкусе. Слишком… банально?
— Реально? — предлагаю свой вариант.
— Простовато, — почти с озорством подмигивает она. — Что планируете делать с этим недоразумением?
Я не знаю.
Боль внезапно разрастается внутри, заполняет собой все пространство и сдавливает грудную клетку — ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Это предательство.
Это подлостью.
Два самых близких мне человека, просто… вытерли об меня ноги.
— Мы можем пойти в какой-нибудь другой «Мак»? — Смотрю на Грозную с мольбой. — Куда угодно, только прямо сейчас.
— Тогда в ирландский паб, — командует она, сама чуть не за руку вытаскивая меня из-за стола, пока пытаюсь держаться боком, чтобы себя не обнаружить.
— Я не люблю и не пью пиво, — бормочу в полуотдышке.
— А кто вам предлагает пиво, Маша? Только чистый виски и жареные колбаски.
Наверное, бог послал мне эту женщину.
Только страх упасть в ее глазах не дает мне безобразно разрыдаться.
Грозная даже на «дружеские посиделки» в «Мак» приехала на своем крутом внедорожнике, с водителем и охранником, и когда я сажусь на заднее сиденье, чувствую себя… странно. В особенности после того, как Грозная смотрит на меня и мою руку на ручке двери, когда в моей голове все-таки появляется мысль вернуться и устроить сладкой парочке разнос с болезненными воспоминаниями на всю жизнь. Под ее выжидающим взглядом медленно убираю руку и тут же чувствую приступ стыда.
Господи, я бы правда так унизилась?! Выставила бы себя на посмешище? Стала бы той_самой неудачницей, которую бы обязательно кто-то снял и выложил вирусным видео в проклятый ТикТок?!
Наверное, если бы у сказки про Золушку было современное переосмысление, оно было бы вот таким: когда у феи-крестной личный автомобиль, и когда она успевает забрать глупую девчонку с бала до того, как у той закончится время.
