Гарик все еще немного отрешенный, но можно не сомневаться, что он услышал каждое мое слово.
Услышал — и теперь переваривает.
Может, зря я все это затеяла?
Может, обычный скандал с головомойкой, как делает в0семьдесят процентов женщин, был бы быстрее, эффективнее и… безопаснее? Что если Гарик увидел во мне расчетливую аферистку, от которой нужно поскорее избавиться?
— Наверное, я… ошиблась, — невнятно бормочу себе под нос, чувствуя, как уверенность покидает меня, неумолимо, словно песок сквозь пальцы.
— Нет, Маша, вы все сделали правильно, — уверенно разубеждает Гарик. — Просто я хочу предложить вам более равноценную сделку. Вы выиграете от нее гораздо больше, чем банальную месть. Хотя, — он слегка виновато поджимает губы, — я тоже буду в большом бонусе.
— Не уверена, что мы достаточно близко знакомы, чтобы я согласилась ограбить Центральный банк, — тоже нервно посмеиваюсь, чтобы разрядить обстановку.
— Уверяю, — Гарик снимает маску задумчивости, и теперь он снова весел, как ни в чем не бывало, — мое предложение не такое экстремальное. — Я всего лишь предлагаю вам стать моей женой.
Если бы он все-таки предложил ограбить Центральный банк, я была бы удивлена гораздо меньше.
Глава 30
— Это шутка? — Я пытаюсь запить недоумение шампанским и с неприятным удивлением замечаю, что мои зубы неприятно цокают по стеклу.
— Нет, я абсолютно серьезен. К тому же, — Гарик берет меня за запястье и медленно помогает опустить бокал на стол, потому что сама я это сделать не в состоянии. — Кроме того, насколько я помню, подходящее кольцо у вас уже есть.
— Плохая шутка, — начинаю злиться я.
Хочу встать, но он крепко удерживает мою руку и, когда наши взгляды пересекаются, что-то очень хищное в его голубых глазах не дает мне уйти. Буквально силой возвращает обратно, подавляет попытки сбежать.
— Маша, успокойтесь в самом деле. Я не предлагаю вам одну на двоих постель, детей и роль кухарки. Я предлагаю вам взаимовыгодное партнерство.
И снова из меня вырывается идиотский смешок.
И какая же «взаимовыгода» в том, чтобы владельцу крупного предприятия жениться на женщине, у которой в активах разве что «Ниссан» довольно скромного года выпуска и куча амбиций?
— Мне тридцать три, — неожиданно говорит Гарик. В ответ на мое удивление понимающе лыбится. — Да-да, я в курсе, что выгляжу моложе — это все потому, что бреюсь и блондин. Но в мои годы, как вы знаете, люди из большого бизнеса уже обычно счастливо женаты и даже с детьми, что в глазах партнёров делает их более устойчивыми и серьезными, а значит и более надежными.
Да, так и есть. Второй курс института, правила для найма сотрудников — предпочтение стоит отдавать женатым мужчинам.
— Я пытался жениться, как вы помните, — Гарик кривится, пытаясь замаскировать боль самоиронией, но у него это плохо получается. — Финал этой истории и наш с вами сегодняшний разговор окончательно убедили меня в том, что я больше не буду полагаться на чувства, страсти и прочие ненадежные конструкции. Мне нужен партнер — женщина, которая будет разделять мои интересы, не будет навязывать мне детей, будет презентабельно выглядеть, не заставит меня краснеть за ошибки в словесных конструкциях и на которую я полностью смогу положиться в любом вопросе.
— Анка-пулеметчица? — шучу я, чтобы разрядить обстановку.
— Только с высшим образованием и без патриотической чуши в голове, — поправляет он. — Понимаю, что вам мое предложение кажется странным, но, если вы подумаете над ним хотя бы пять минут, вы придёте к тому же умозаключению, что и я — мы слишком похожи, чтобы упустить шанс составить хорошую пару. При этом, — Гарик снова «включает» манящий огонек приманки своего внутреннего рыбомонстра, — вы станете моим полноценным партнером, а не просто сотрудницей. У вас будет возможность развиваться в вашей стихии, реализовать ваши амбиции и, в конце концов, умыть нос бывшему.
— А? — не понимаю последнюю реплику.
— Ничто так не тешит самолюбие мужчины, чем выигрыш у более сильного соперника, но и ничто так не ранит, как проигрыш ему. Поверьте, Маша, мне это точно известно.
Снова что-то из его прошлого, отголоски неприятной истории, которая стала невольным началом нашего знакомства. Это невольно сближает — быть одинаково преданными.
— Я полагаю, — продолжает раскидывать свою дьявольскую сеть мой «подельник», — я гораздо более выгодная партия, чем ваш этот горе Казанова. Потешьте ваше женское самолюбие — уничтожьте его карьеру, а на «сладкое» — самооценку. После такого вы точно станете той самой роковой женщину, которую он будет вспоминать до могильной плиты.
— А вы просто получите статус женатика? — Должна же быть в этой безразмерной бочке меда хотя бы капля дегтя?!
— Да, — он пожимает плечами, как будто это самое важное, что вообще может быть. — И красивую женщину.
— И если я откажусь — вы не станете моим соучастником?
— С чего вы взяли? — Он искренне удивлен. — Маша, считайте, что ваше предложение я уже принял — в свое время «Эллипс» порядочно мне… гммм… подгадил. Я был бы дураком, если бы не воспользовался возможностью дать сдачи. Просто решил уравновесить предложение. Ну и, как я уже говорил, мы слишком хорошо подходим друг другу, чтобы игнорировать этот знак судьбы.
— Не думала, что вы из тех, кто верит в знаки судьбы, НЛО и Всемирную теорию заговора.
— Только в первое из перечисленного, Маша. — Гарик снова становится серьезным, и мне приходится моргнуть, чтобы сбросить его какое-то почти гипнотическое влияние. — Детали нашего с вами знакомства и все остальные совпадения — лучшее подтверждение тому, что у Фатума на нас с вами есть свой план.
Он кажется таким спокойным и взвешенным, что на фоне этой ледяной уверенности моя внутренняя суетливая белка-паникер начинает стремительно увеличиваться в размерах. Если бы меня взяли на таймер и дали ровно три секунды на принятие решения, я бы отказалась и сбежала очертя голову. И почти наверняка до конца жизни была бы уверена, что поступила правильно, даже если бы план коварной мести накрылся блестящим медным тазом.
Но у меня есть время подумать.
Ведь есть?
— Мне нужно в дамскую комнату, — бормочу сухими от волнения губами и быстро встаю из-за стола.
Гарик, как настоящий аристократ, тоже встает, но сопровождает меня понимающей усмешкой.
Господи, да кто вообще придумал эту встречу и сегодняшний разговор? Точно я или?..
Я уже ни в чем не уверена.
К счастью, в туалете никого нет.
Я замираю перед зеркалом в дорогой бронзовой оправе, нарочно состаренной до состояния благородного антиквариата, хоть наверняка это обычное, хоть и не очень дорогое зеркало. Вид у меня в нем — тот еще «радужный»: страх разве что не напечатан на лбу огромными жирными буквами.
