Он продолжает сосредоточенно жевать.
Ну как, сосредоточенно — даже с фастфудом в руках и каплей соуса на нижней губе, Гарик выглядит аристократом на двести процентов.
— Я готовлю документы на передачу тебе пятидесяти одного процента акций «ОлМакс», — говорит он, промокая рот салфеткой. — Хочу, чтобы ты была его полноценной хозяйкой. Ты заслужила.
Я останавливаюсь и со злостью швыряю бургер в урну.
Следом летит «Кола».
— Гарик… какого… — Не стесняюсь в выражениях, потому что три крепких слова — лучше трех красивых предложений. Я называю это «оптимизацией». — Я клянусь тебе тем местом, на котором стою и чтоб мне провалиться, если вру, но пока ты не объяснишь, что происходит — я не подпишу ни одной бумажки, не согласую ни один платеж! Забью болт на «ОлМакс» и закачу себе мировой тур на полгода, а твоя драгоценная фирма пусть все горит синим пламенем!
Муж не отрывает взгляд от моего лица.
Берет под руку и уводит с мостовой поближе к противоположной стороне улицы.
— Это было… эффектно, — оценивает мою тираду.
— Это была правда, которую я тебе устрою если ты…
— Я подаю на развод, Маша, — спокойно отвечает Гарик. — Срок наших договоренностей истекает через год, но в любом случае судебная тяжба затянется минимум на полгода. Считай, «ОлМакс» — это мои отступные.
Я не верю своим ушам.
— Развод? — повторяю одними губами.
— Надеюсь, ты не будешь упорствовать. — Его попытка согреть, энергично растирая мои плечи ладонями, выглядит как издевательство. — Мы не живем вместе, у нас нет никакого совместного быта и детей, все это нотариально заверено. Дом я тоже оставляю тебе. И деньги…
Я отпихиваю его так резко, что от неожиданности Гарик оступается и делает несколько шагов назад, пытаясь сохранить равновесие.
Мы стоим посреди улицы, разделенные парой метров, но я чувствую себя человеком, которого выбросило на другой берег, и чтобы преодолеть расстояние между нами, не хватит и вечности.
Гарик проводит рукой по волосам, кивает, но явно какому-то своему внутреннему диалогу.
— Развод? — снова и снова, как заевшая пластинка, повторяю идиотское слово. Звучит почему-то как приговор. — Отступные?
— Маш, может, мы поговорим об этом дома? — Гарик пытается выдержать хорошую мину потому что наша с ним перепалка уже начинает привлекать внимание. — Это не то, что стоит обсуждать на улице.
— Дома?! — Я вскидываю руки, даже не знаю зачем. Они тут же падают вдоль тела с громким хлопком, и я чувствую жжение под одеждой. — А ты давно был дома, муж? Давно ты был в моей постели? Ты вообще хоть что-то обо мне знаешь, кроме того, что я не загубила бизнес?! Ах да, кстати, тебе же на него теперь тоже плевать, раз так легко собираешься отдать мне «ОлМакс» вместо отступных! Так для чего все это было?! Зачем?!
— Я могу напомнить, если ты забыла. — Его голос становится очень жестким. Таким стальным, что это невольно остужает мою злость. По крайней мере, орать на всю Ивановскую точно не стоит. — У нас был договор, Маша. Я дал тебе абсолютно все, что обещал — положение, должность, возможность сделать карьеру и научиться вести бизнес. Единственное обещание, которое я нарушаю — сокращаю срок на полгода. Потому что судебная тяжба так или иначе затянется на определенный срок. Обещаю, что информация об этом никуда не просочится, и это время мы, как и раньше…
— Я больше не хочу как раньше, — перебиваю его монолог приличия.
— А я не могу дать тебе ничего другого, — жестко обрубает мои попытки сказать, что я хочу дать нам шанс. — У нас нет будущего, Маша. Мне жаль, если я какими-то своими невольными поступками дал повод думать, что может быть как-то иначе.
Я мотаю головой и прячу лицо за ладонями.
Он ни в чем не виноват, конечно же. Из нас двоих именно Гарик всегда хранил здравомыслие и придерживался всех пунктов.
— Извини, я просто немного… забылась. — Это самое подходящее слово, чтобы описать мое поведение.
Гарик протягивает руку, но я отстраняюсь еще дальше.
Не хочу никакого физического контакта.
Как будто притронусь к чему-то такому, что меня обязательно разрушит изнутри.
— Я отвезу тебя домой. — Гарик предпринимает еще одну попытку взять меня за руку, но я снова удачно ускользаю. — Маша, прекрати. Ты на взводе.
— Ага, — даже не отпираюсь я. — Но ты прав — мне нужно домой. В свой дом — не в наш.
Он немного хмурится, переваривая подтекст моих слов, и этого достаточно, чтобы я вышла из своей засады и быстро, кутаясь в плащ, засеменила в сторону ближайшей станции метро.
Глава 59
Ключи от подаренной отцом квартиры у меня всегда с собой.
Как и приличная сумма наличных в потайном кармане каждой сумки.
На всякий й случай, как отголоски прошлого опыта, который научил всегда держать под рукой мини-тревожный набор — наличку, запасной телефон и пути отступления.
Только я давно продала свой «Ниссан», а замену ему так и не купила, потому что за годы брака привыкла пользоваться машиной с личным водителем. Это оказалось удобно, особенно если основная часть свободного времени так или иначе приходилась на поездки с дома на работу и обратно. Пару раз Грозная заметила, что в моем личном инстаграме все последние селфи на фоне салона автомобиля.
В метро душно и я запоздало отмечаю, что хоть вечер и выдался теплым, в подземке гуляют холодные сквозняки. Приходится плотнее запахивать пальто и гнать прочь неприятные мысли о будущем.
Я пересаживаюсь с ветки на ветку, катаюсь туда и обратно, потому что не хочу подниматься наружу без плана, пусть и состряпанного на коленке на скорую руку.
Два года я жила в иллюзиях стабильности.
Два года жизни я потратила на мечты о каком-то красивом будущем, которое мне никто не обещал, которое я сама для себя выдумала.
«У нас нет будущего», — снова и снова слышу в голове голос мужа, и мне даже злиться на него не за что, потому что он прав.
Я достаю телефон — под землей антенна сети, как обычно, перечеркнута.
Долго листаю сообщения, перебираю контакты, листаю галерею фотографий, которая на половину состоит из сканов документом, фото рекламных макетов, которые присылают парни из маркетингового отдела, сделанные непонятно зачем скриншоты из онлайн магазинов.
Нет фото с подругами.
Нет фото с мужем.
Нет фото с детей.
Если бы мне дали этот телефон, не сказали чей он и попросили по угадать что-нибудь о его владельце, я бы сказала — здесь у нас Одинокий Сухарь.
За всеми этими мыслями не сразу понимаю, что долистала переписку практически до конца.
