Теперь оба стали мужчинами и, как любил говорить Люциус, могли делать все, что им нравится.
Никто из них не зарабатывал себе на жизнь – они могли себе это позволить. Мысль о том, что нужно что-то давать обществу, которое они презирали, казалась обоим смешной. В купленном ими городском доме существовал свой мир и свои правила. И первое правило гласило: никогда не скучать.
Люциус еще раз проверил свои расчеты. Все было правильно. Все идеально. Очень довольный, он поднялся, подошел к старинному полированному бару и смешал напиток.
– Виски с содовой, – сказал он. – Это тебя подбодрит.
Кевин только махнул рукой и тяжело вздохнул.
– Кев, не будь скучным!
– Ох, извини. Я немного расклеился, потому что убил человека.
Люциус хмыкнул, взял стаканы с «хайболом» и вернулся к своему столу.
– Это не имеет принципиального значения. Вот если бы имело, я бы чертовски разозлился на тебя. В конце концов, я правильно вычислил и вещества, и их дозу. Но тебе не следовало смешивать их вместе.
– Знаю! – Раздосадованный Кевин взял стакан и хмуро уставился в него. – Просто я слишком увлекся. Видишь ли, она оказалась полностью в моей власти! Я даже не думал, что такое возможно.
– Но именно в этом вся соль, верно? – Люциус улыбнулся, подняв стакан, и сделал большой глоток. – Мы никогда не могли добиться от женщин того, что нам хотелось. Взять хотя бы наших матерей. Моя слишком бесхребетна, а твоя бесчувственна.
– По крайней мере, твоя мать тобой интересуется.
– Ты сам не знаешь, как тебе повезло. – Люциус взмахнул стаканом. – Если бы я не держался от матери подальше, она висела бы у меня на шее, как гиря. Ничего удивительного, что мой дорогой старый папочка предпочитает жить за городом.
Люциус вытянул ноги.
– Но мы отвлеклись от темы. Женщины! Все они в конце концов оказываются либо скучными интеллектуалками, либо корыстными сучками. Кевин, мы заслуживаем лучшего. Заслуживаем тех женщин, которых хотим, столько, сколько хотим, и именно так, как хотим!
– Да. Конечно. Но когда я понял, что она мертва… О, боже!
– Да-да. – Люциус сел в кресло и алчно потер руки. – Расскажи еще раз.
– Она была такой сексуальной… Красивой, экзотичной, уверенной в себе. Именно о такой женщине я и мечтал. А главное, она так и липла ко мне. Я мог бы овладеть ею в такси, в лифте. И набрал кучу очков еще до того, как мы оказались в ее квартире.
– Скоро мы их подсчитаем. – Люциус нетерпеливо махнул рукой. – Продолжай.
– Мне приходилось сдерживать ее. Я не хотел, чтобы это случилось слишком быстро. Хотел, чтобы все выглядело романтично – и для нее, и для меня. Неторопливое обольщение… – Он впервые слабо улыбнулся. – И конечно, я стремился набрать как можно больше очков за отведенное время.
– Естественно, – согласился Люциус, снова подняв стакан.
– И у меня все получилось! Она позволяла делать с собой что угодно. И получала от этого удовольствие, я в этом уверен!
– Да-да. А потом?
– Я попросил ее подождать и дать мне время украсить спальню. Все прошло так, как было запланировано. Идеально. Освещение, музыка, аромат…
– А потом она отдалась тебе.
– Да. – Кевин внезапно помрачнел. – Я отнес ее в спальню и начал медленно раздевать. Она дрожала и стонала. А потом вдруг начала засыпать.
Люциус побренчал льдом в стакане.
– Ты с самого начала дал ей слишком большую дозу.
– Знаю, черт побери! – Уголки рта Кевина опустились, в голосе зазвучал гнев. – Но я не хотел, чтобы она лежала, как бревно. Хотел, чтобы она пылала и сходила с ума от страсти. Я ведь столько для этого сделал!
– Конечно. Ты это заслужил. И поэтому ты дал ей еще и «Кролика».
– Мне следовало разбавить его. Я знаю. Но я был осторожен, на ее язык попало всего несколько капель. Люциус… – Он облизал губы. – Она была бесподобна! Сгорала от страсти, стонала, умоляла овладеть ею. Умоляла, Люциус. Мы совокупились, как животные. Сначала романтика, потом обольщение, и наконец первобытная дикость. Я никогда не испытывал ничего подобного. Это все равно, что заново родиться!
Он вздрогнул и сделал глоток.
– Когда все кончилось, я лежал на ней, совершенно опустошенный. Я целовал ее, ласкал, чтобы она знала, что доставила мне удовольствие. А потом посмотрел ей в лицо. Она тоже смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Смотрела и не мигала. Сначала я ничего не понял, но потом… Мне стало ясно, что она мертва.
– Ты родился, – сказал Люциус, – а она умерла. Начальный и конечный пункты. – Он сделал глоток и помолчал. – Подумай над этим, Кевин. Она умерла в таких же судорогах, в каких ты родился заново. Так что эксперимент дал прекрасные результаты. Пожалуй, он даже превзошел наши ожидания.
– Пожалуй, – с улыбкой согласился Кевин.
– В конце концов, все это – игра. Первый раунд остался за тобой. Теперь моя очередь.
– О чем ты говоришь?! – Кевин вскочил на ноги. – Ты с ума сошел! Уверяю тебя, это невозможно выдержать!
– Но ты же смог, значит, и я смогу. Почему все удовольствие должно доставаться тебе?
– Люциус, ради бога…
– Выбрасывать ее из окна было глупо. Если бы ты оставил ее в спальне, они бы не так быстро нашли ее. Нужно было как следует подумать. Я не сделаю подобной ошибки.
– Что ты хочешь этим сказать? – Кевин схватил Люциуса за руку. – Что ты собираешься делать?
– Кев, мы участвуем в этом оба. В планировании и исполнении. Когда мы начинали, то думали, что это будет небольшим развлечением. Расширением сексуального кругозора.
– Это никому не должно было причинить вреда!
– Ты его и не причинил, – отмахнулся Люциус. – Какое нам дело до остальных? Это наша игра.
– Да. – Несокрушимая логика друга заставила Кевина успокоиться. – Ты прав.
– А теперь подумай вот о чем. – Люциус поднялся, вытянул руки и повернулся вокруг своей оси. – Все это – один волшебный круг. От рождения до смерти. Разве ты не видишь красоты и иронии этой мысли? Те самые лекарства, которые должны были помочь нам заново родиться на свет, ты использовал, чтобы убить кого-то другого.
– Да… – Кевина бросило в дрожь. – Да, но…
– Ставки возрастают, а с ними и интерес! – Люциус пожал руку друга, словно поздравляя его. – Кевин, ты – убийца.
Кевин побледнел, но уважение, читавшееся во взгляде Люциуса, заставило его приосаниться.
– Это был несчастный случай.
– Как бы то ни было, ты стал убийцей. Разве я могу тебе уступить?
– Ты хочешь… – У Кевина похолодело в животе. – Нарочно?
