Вернулась Пибоди.
– Видеокамера была только одна. У входной двери. Я взяла дискету с записью прошедшего вечера и ночи. Ни в коридоре, ни в лифтах камер нет.
– Ладно. Давай поговорим с соседкой.
Извещать ближайших родственников – дело тяжелое. Привыкнуть к этому невозможно. Ева и Пибоди стояли на крыльце маленького двухэтажного дома. По обе стороны двери находились ящики с веселой красной и белой геранью, окно прикрывали белые занавески с оборками. Вокруг было спокойно, как в церкви. Аккуратные узкие улочки, цветы и лиственные деревья.
Ева никогда не понимала, как можно жить в пригороде, где содержатся в образцовом порядке палисадники, обнесенные никому не нужными заборами. И не понимала, почему многие люди мечтают о домике в предместье, как о земле обетованной. По ее мнению, с таким же успехом можно было мечтать о собственной могиле.
Она нажала на кнопку и услышала, что в доме раздался протяжный звонок. Когда дверь откроется и она скажет то, что положено говорить в таких случаях, этот дом больше никогда не будет прежним.
Им открыла симпатичная светловолосая женщина. Женщина с фотографии на тумбочке. Наверняка мать. Ева тут же заметила фамильное сходство.
– Миссис Лутц?
– Да. – Женщина инстинктивно улыбнулась, но в ее глазах читалось недоумение. – Чем могу служить?
– Я лейтенант Даллас. – Ева предъявила свой значок. – Из нью-йоркской городской полиции. Это моя помощница, сержант Пибоди. Можно войти?
– А в чем дело? – Женщина подняла руку и пригладила волосы. В ее голосе впервые прозвучала тревога.
– Речь идет о вашей дочери, миссис Лутц. О Грейс. Можно войти?
– Грейси? Только не говорите мне, что она попала в беду. – Улыбка женщины стала шире, но тут же увяла. – Грейси не может попасть в беду.
Яркие цветы, стоящие по обе стороны двери как часовые, казалось, это подтверждали.
– Миссис Лутц, мне очень жаль, но я обязана сообщить, что ваша дочь мертва. Глаза матери остались равнодушными.
– Нет. – В ее голосе послышалась досада. – Конечно, нет. Зачем вы говорите такие ужасные вещи? Уходите. Уходите отсюда немедленно!
Ева придержала дверь, которая едва не захлопнулась у нее перед носом.
– Миссис Лутц, ее убили вчера вечером. Я расследую это дело и глубоко скорблю о вашей потере. Вы должны впустить нас.
– Мою Грейс? Мою девочку?!
Ева молча обняла несчастную женщину за талию и провела в дом. Открыла дверь в гостиную, где стоял пухлый диван и два приземистых кресла, она посадила хозяйку на диван и опустилась рядом.
– Миссис Лутц, кому мы должны позвонить? Вашему мужу?
– Джорджу… Джордж в школе. Он преподает в старших классах. Грейс… – Она слепо огляделась по сторонам, как будто ждала, что дочь вот-вот войдет в комнату.
– Пибоди, позвони.
– Вы ошиблись, правда? – Ледяные пальцы миссис Лутц сжали запястье Евы. – Это ошибка. Вы ошиблись. Грейс работает в городе, в Публичной библиотеке на Пятой авеню. Сейчас я позвоню ей, и все выяснится.
– Миссис Лутц, никакой ошибки нет.
– Но это должно быть ошибкой! Мы с Джорджем были в воскресенье в городе и обедали с ней. Она была жива и здорова. – Шок начал проходить, и по щекам женщины потекли слезы. – Она была жива и здорова!
– Я знаю. Мне очень жаль.
– Что случилось с моей бедной девочкой? Это был несчастный случай?
– Нет, не несчастный случай. Грейс убили.
– Это невозможно. – Голова женщины закачалась из стороны в сторону, как будто ее дергали за невидимые ниточки. – Просто невозможно.
Ева не мешала ей плакать. Она знала, что говорить с человеком можно только после того, как пройдет первый приступ горя.
– Он едет, – пробормотала Пибоди.
– Хорошо. Принеси ей воды.
Ева сидела рядом с рыдающей женщиной и рассматривала гостиную. Во всем был образцовый порядок и основательность, свойственные среднему классу. На столе стояла голограмма Грейс в рамке.
– Что случилось с моей девочкой?
Ева заерзала на месте, потом наконец решила поднять глаза и посмотрела в разом постаревшее лицо миссис Лутц.
– Вчера вечером Грейс познакомилась с мужчиной, с которым она переписывалась по электронной почте и беседовала в «чате». Мы считаем, что этот мужчина в ходе вечера подмешал в ее напиток наркотическое вещество, которое подавляет волю и затуманивает сознание.
– О, боже… – Миссис Лутц обхватила себя руками и начала раскачиваться всем телом. – О, боже…
– Есть доказательства того, что он приехал с Грейс к ней домой и продолжал давать ей сильные наркотики, пока не наступила передозировка.
– Она никогда не принимала наркотики!
– Мы абсолютно уверены, что это произошло без ее ведома, миссис Лутц.
– Он давал их ей, потому что… – Ее губы сжались в тонкую белую ниточку. А потом потрясенная женщина выдохнула: – Он изнасиловал ее!
– Мы считаем, что так и было. Я… – «Господи, сколько можно? – думала Ева. – Что за проклятая у меня работа?!» – Миссис Лутц, надеюсь, вам станет легче, когда вы узнаете, что Грейс не успела испугаться. И не почувствовала боли.
– Но почему кто-то причинил ей боль? Какой человек мог сделать такое с ни в чем не повинной девушкой?
– Не знаю. Но могу обещать, что я найду его. А для этого мне нужна ваша помощь.
Миссис Лутц откинула голову на спинку дивана.
– Чем я могу помочь, если ее больше нет?
– Ответьте мне на несколько вопросов. У нее были мальчики?
– Робби. Робби Дуайер. Они встречались в старших классах и немного во время первых семестров в колледже. Он хороший мальчик. Мы с его матерью посещаем один читательский клуб… – Ее голос дрогнул. – Мы надеялись на что-то большее, но это была скорее дружба, чем любовь. Грейс хотела переехать в город, а Робби преподавал здесь. Они расстались.
– Как давно это случилось?
– Если вы думаете, что это мог сделать Робби, то вы ошибаетесь. Я знаю его с детства. Тем более что сейчас он встречается с очень милой девушкой.
– Грейс когда-нибудь говорила, что кем-то интересуется или что кто-то интересуется ею? В городе?
– Нет, никогда. Она много работала и училась. Видите ли, моя Грейси очень застенчива. Ей трудно знакомиться с новыми людьми. Именно поэтому я уговаривала ее переехать… – Она снова осеклась. – Джордж хотел, чтобы она нашла работу здесь и не вылетала из гнезда. А я поощряла ее, потому что хотела, чтобы она расправила крылья. И вот потеряла… Вы отвезете меня к ней? Когда приедет Джордж, вы отвезете нас к нашей девочке?
