Сказать, что я был ошеломлен, не сказать ничего. Я не мог в это поверить. У отца плохо с головой. Мысли стали складываться в логичной последовательности одна за другой. До меня наконец-то дошло, что нужно срочно что-то менять, иначе не избежать войны.
– Сын, Давид, – отец вышел из-за стола и шагнул ко мне навстречу, раскрыв объятья.
Я спрятал взгляд. Не смог смотреть в его безумные глаза.
– Здравствуй, отец, – крепкое рукопожатие сопроводили отцовские объятия.
А в груди неожиданно защемила тоска от того, что грядут крутые перемены.
– И я рад тебя видеть, – кривя душой, признался старику.
Взгляд начал блуждать по кабинету в надежде зацепиться за что-то, что сможет отвлечь меня от неприятных мыслей.
– Проходи, сын. Садись.
Когда отец, разжал свои медвежьи объятия, я за его спиной прямо на спинке кресла заметил свой пиджак. В груди шевельнулось что-то нехорошее. Нехорошее, сука, предчувствие! В памяти всплыла угловатая девица с длинными ногами и упругим задом. Блядь, вот, значит, почему Николоз пригрел эту дрянь в своей машине. И вот почему он привел ее домой. Эта проститутка как-то связана с братом! Но если мой пиджак висит у отца, значит, и с отцом?! Мысли будто муравьи в потревоженном муравейнике завозились в голове, подкидывая мне одну фантазию за другой, и каждая следующая казалась нереальней предыдущей. С трудом верилось в то, что они все повязаны.
– Ты, я смотрю, тут обустроил все по-современному, – усаживаясь в кресло и не спуская взгляда с пиджака, спросил я осипшим голосом у отца.
– А ты заметил? – в его голосе чувствовалась неподдельная гордость.
Я посмотрел на отца. Его взгляд вдруг прояснился, а на лице разгладились неглубокие морщины, делая его моложе.
– Нравится? – он присел на край стола, складывая руки в замок на коленях. – Моя девочка просто волшебница.
Это был удар под дых. Значит та девка, что была на улице, его новая пассия. И почему-то моя интуиция вопила, что именно ее узкую дырку я вчера драл у себя в номере. Но если она его девочка, то с какого хера она, блядь, оказалась девственницей?!
Я видел по открывающемуся рту отца, что он что-то говорит, но я, твою мать, ни хера не слышал! В ушах звенело так, что в затылке отдавалось набатом. Я смотрел то на отца, то на пиджак и не знал, что мне хочется сейчас сделать с этой дрянью. Возможно, надо бы осторожно расспросить отца про эту особу, намекнуть на то, что эта девка не чиста, но вдруг я ошибаюсь?
– Да, – эхом отозвалось в ушах, когда отец глянул на дверь, и я сделал то же самое.
В груди сердце зашлось в ускоренном ритме. Кого я ожидал там увидеть? Ее?
– К вам господин Артур, говорит, что прибыл с господином Давидом.
– Да, он со мной. Мой компаньон и товарищ, – я посмотрел на отца.
– А, я и забыл, что ты приехал по делам. Что ж, пусть заходит. Отца-то просто навестить ты бы вряд ли захотел? – его нижняя губа оттопырилась, словно у обиженного ребенка.
– Отец, не начинай. Мы это уже проходили. Я слишком занят. Поверь, чтобы я смог приехать сейчас к тебе, моей секретарше пришлось сдвинуть график, прописанный вперед на год.
– Секретарше? – вскинул отец бровь.
– Да, – ответил я и перевел тут же взгляд на вошедшего Артура.
– Рад видеть вас, Георгий Гурамович.
Мой компаньон приблизился к столу, и по его лицу я понял, что все плохо. Оно, мать твою, стало серого цвета.
– И я рад, что ты еще жив, Артур. Почему-то думал, не проживешь столь долго. Все на «стрелки» гонял. Я был уверен, что в одной из них и кончат тебя.
Артур улыбнулся одними уголками губ, но при этом взгляд у него был очень беспокойный.
– Да вот, Георгий Гурамович, как-то судьба благосклонна оказалась ко мне, – он повернулся ко мне и протянул небольшую папку, – ты забыл. Здесь документы.
– Что за документы? – полюбопытствовал отец.
– Вам Давид сам все расскажет, Георгий Гурамович, – отступил Артур за мое кресло.
– Ты имеешь на это такое же право, как и я, это наше общее дело, – тут же ответил я ему и обратился к отцу: – Я просил Артура, чтобы он сделал отчет о наших потерях, которые мы понесли из-за выходки Николоза.
– Что? Какой выходки? – тут же вскинулся отец. – Я ничего об этом не слышал!
– И не услышали бы, – ответил ему Артур, а я открыл первый лист папки, там действительно были расчеты потерь.
Я пробежался глазами. Много потерь. Николозу придется ответить за это, а точнее, ему придется сдать того, кто за ним стоит.
Пока Артур вводил отца в курс дела, я открываю следующий документ. Анкета.
Черт. Аж в глазах зарябило, когда увидел фотку большеглазой Литы в левом верхнем углу. Оказывается, малютке двадцать лет, а на вид не больше семнадцати. Алита Церетели. Студентка высшей школы дизайнеров. Целеустремленная. Есть парень – Максим Белявский, актеришка какой-то. Дальше ничего особенного. Так что же тогда страшного в этой анкетке нашел Артур, что в лице изменился? Еще раз пробежался по написанному. Потом еще раз…
Стук в дверь отвлек меня от документов, и я обернулся.
Сердце уже больше не ускоряло бег, я уверился, что эта дрянь, скорее всего, подружка Николоза, которая вляпалась в какую-то неприятную историю. И я по чистой случайности оказался в ней замешанным.
– Отец, – брат, не дождавшись, пока ответит отец, завалился в кабинет, но при виде меня его глаза округлились, и он сделался белее мела. – Давид?
– Проходи, сын. Легок на помине.
Я заметил, как у Ника задергался правый глаза, как пальцы сжались в кулак, какой он озлобленный взгляд кинул в нашу сторону и как он глянул на пиджак, который не давал и мне покоя.
– Ну, что ж ты не обнимешь брата? Столько лет не виделись, – в голосе отца послышалась ирония.
– Мы с ним виделись вчера. Я думаю, этого было достаточно, – Николоз прошел мимо, даже не обменявшись с нами рукопожатиями.
Хм, дерзкий щенок. Ну, что ж, имеет право.
– Ну, что виделись – это для меня не секрет. А что же такого могло произойти вчера, что ты даже руку брату пожать не хочешь? – по голосу отца чувствовалось, что тот начал заводиться.
– У него есть на это причины, – ответил я за Николоза.
– А еще Давид, оказывается, приехал не просто отца навестить, а по твою душу?
Он обратился к Николозу, а тот даже ухом не повел. Распустил отец пацана. Потерял над ним власть, и это четко просматривается.
– Пусть забирает. Я ему вчера предлагал ее.
Я уже совсем отвлекся бы от того, что держал в руках, если бы не очередной стук в дверь. Я с интересом вскинул бровь в ожидании того, кто войдет следующим.
