Вместо ответа брат императора шагнул вперёд и схватил кобылу за уздечку. Та покорно встала, прекратив попытки дотянуться до Пьера. Вместе с ней замер и Дрейлинд.
Погладив лошадку, брат императора оставил её на попечение молодого капитана и подошёл к другу.
— Ты можешь вернуться на корабль, — вполголоса произнёс он. — Я всё понимаю и не хочу тебя мучить.
— Только тогда отмени договор на охрану корабля! — крикнул через обступивших его животных Дрейлинд. — Как раз окупишь стоимость лошади, а у нас будет запасная. Провизию тащить, например. Я тут прикупил чуток…
— Оставить тебя наедине с ним? — Пьерлонт кивнул на говорящего демориата. — Ни за что!
— У тебя есть другие предложения?
Пьер задумался.
Заметив, что его не слушают, молодой капитан ненадолго умолк, вгляделся в серьёзные лица товарищей и нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Мы опять впустую тратим время! — решительно обронил он. — Скоро след человечки окончательно затеряется, а нам даже будет не у кого спросить, куда она свернула! Мы же не можем проверять каждое ответвление дороги, на это всей жизни не хватит! С экипировкой тоже проблемы. Я хоть и постарался затариться на случай непредвиденных обстоятельств, но денег хватило лишь на некоторые предметы первой необходимости: одеяла там, спички, котелок…
— Дрей, помолчи, пожалуйста, — не оборачиваясь, попросил Вик.
Но слушаться было не в его стиле.
— А в чём трудность-то? — вскинул брови молодой капитан. — Скажите, пролейте свет.
Пьер с ненавистью посмотрел на кобылу:
— Терпеть не могу лошадей!
— Да? — Дрейлинд наивно распахнул глаза. — А ведёшь себя так, будто боишься.
— Ничего я не боюсь! — раздражённо выплюнул седой капитан. — Мне они просто не нравятся.
Дрей поднял руки вверх в своём излюбленном жесте:
— Понятно, понятно! Как скажешь, — он задумчиво покосился на животных. — А тебе только кобылы не по душе или и жеребцы тоже?
— Неважно.
— Э, не! Напротив, очень важно! Если у тебя настолько глобальная личная неприязнь к женскому полу, что она передаётся на животных…
— Прекрати паясничать! — Пьерлонт оборвал коллегу на полуслове. — Я всего лишь сказал, что не хочу иметь никаких дел с лошадьми. Точка! Нечего развивать эту тему и приписывать мне всевозможные пороки!
— Сдаётся мне, здесь всё совсем не так просто, как ты пытаешься показать…
Виктиандр испуганно посмотрел на старого друга, но вмешиваться было уже поздно. Остановить ссору, вышедшую на новый уровень, оказалось выше его сил.
Пьер сжал руки в кулаки, тяжело задышал и разразился целой тирадой, вывалив на собеседника тонну боли, накопившейся за годы вынужденного молчания.
— Что ты хочешь услышать? — гневно воскликнул он. — Признания, что я боюсь лошадей? Да, да и ещё раз да! Боюсь! До потери контроля над собой, до дрожи в коленях, до инстинктивной ненависти! Настолько, что готов уничтожить всё поголовье этих отвратительных животных на всех планетах вселенной, лишь бы исключить хоть малейшую возможность встречи с ними! А тут ты, весь такой из себя молодец, спаситель хренов, приводишь трёх представителей этого отвратительного племени, да ещё и предлагаешь выбрать из них спутника. Нет, не предлагаешь, а категорически настаиваешь, не желая сдаваться, даже убедившись в твёрдости моей позиции!
Испуганно глядя на коллегу, Дрейлинд сглотнул, едва ли не впервые оказавшись в ситуации, когда он не сумел найти достойных слов в ответ. Да что там достойных, любых, хоть каких-нибудь, уместных или не очень.
— Вот чего тебе стоило прислушаться к моим словам? Остановиться? Подумать? Нет! Тебе же так хочется знать причину. Хочешь?! Хорошо! Я скажу!
Вик протянул руку остановить Пьерлонта, но тот отмахнулся от брата императора, словно от назойливой мухи.
— Я ненавижу лошадей, всех пород, видов, размеров и полов потому, что однажды молодой необъезженный жеребец скинул меня и потоптался по крыльям, раздробив все кости без возможности восстановления!
На поляне установилась гнетущая тишина, которую не смели нарушить ни животные, ни насекомые, ни даже вездесущий ветер.
— Лучше бы насмерть затоптал… — выдержав паузу, горько закончил Пьер.
И на лице Дрея в то же мгновение отразилась жалость к товарищу, но он быстро опомнился и согнал её остатки улыбкой:
— Так крыльев-то всё равно больше нет! И понравился ты кобылке, а она девочка спокойная, почти пожилая!
Вик укоризненно посмотрел на беззаботно улыбающегося капитана и приблизился к слегка успокоившемуся Пьеру. Дрейлинд вместе со своей свитой последовал за ним.
— Стой! Не подходи! — Оттолкнув Вика, как раз намеревающегося что-то сказать, Пьерлонт отскочил сразу на пять немаленьких шагов, краем глаза наблюдая за движением четвероногих свидетелей его истерики.
— Да ты не бойся! Подойди, познакомься… Смотри, какая она ласковая…
Пьер до белизны сжал кулаки и отступил ещё немного:
— Вот сам с ней и ласкайся!
Не сговариваясь, мужчины синхронно повернулись к Пьеру бескрылыми спинами, оставив его наедине со своими страхами. Виктиандр забрал поводья полностью рыжего коня и отвёл его немного в сторону, предоставив Дрею самостоятельно разбираться с оставшимися лошадьми. А тот и заморачиваться не стал, отпустив кобылу в свободное плавание.
Лошадка, оставшись без контроля, радостно поспешила к седому демориату.
Пьер молча отступал, однако расстояние между ним и лошадью непреклонно сокращалось. Мужчина не решался разорвать зрительный контакт с настойчивым животным и, успешно обогнув несколько деревьев, вскоре всё-таки упёрся спиной шершавый ствол. Кобыла прибавила шагу и в один прыжок настигла его, радостно дыхнув прямо в лицо. Пьерлонт зажмурился, аж дрожа от напряжения… Так он простоял одну минуту, другую, третью, но ничего не происходило. Тогда он осторожно приоткрыл глаза, готовый в любой момент закрыть их обратно.
Рыжая лошадь терпеливо ждала, заинтересованно рассматривая мужчину огромными карими глазами в обрамлении тёмных ресниц. Помявшись минуту, Пьер медленно протянул руку и коснулся тёплой морды, осторожно пробежавшись пальцами от её лба к ноздрям. Ничего не случилось. Мир не раскололся надвое, кобыла не взбесилась, не встала на дыбы и не опрокинула демориата на землю, а всего лишь подалась ещё чуточку вперёд, блаженно смежив веки. Но даже этот порыв заставил Пьера вздрогнуть, а лошадь замереть каменным изваянием.
По прошествии минуты Пьерлонт устало вздохнул и вернул руку на место. Напряжение покинуло его не до конца, но с каждым следующим прикосновением к тёплой морде он расслаблялся всё сильнее.
Вскоре дошло и до откровений:
— А ведь раньше я очень любил лошадей, это было моим увлечением. Я и дочь учил ездить, и супругу… Если бы существовала конная охрана, я бы непременно добился перевода туда, жаль…
