— Сколько времени? — спросила я у своего соглядатая.
— Через десять минут будут выходить, первыми придут Демоны, — ответил густым басом единорог.
— Успеем уйти. — Я мотнула Гоше головой, и он водрузил связанного Ка Ирдиса себе на плечо.
В зале было пусто — все ушли за Ардисом. Полог держать было ни к чему, я следовала за чёрным волком по подземным лабиринтам, чтобы уйти от Догоды. Он мне сейчас не нужен, пусть вначале убьёт Ардиса, а там посмотрю.
Естественный отбор
Лодка покачивалась на волнах. Ещё у города я видела на берегах беженцев, кто-то нырял в реку и оборачивался в ней змеями, но Гоша Дрёма перенёс нас на десяток километров от города, где на берегах рос южный лес и стояла тишина.
Город за нашими спинами горел синим пламенем. Теплокровные пришли не только с магией за пазухой, но и с огнестрельным оружием. Порох принесли на Изничку. Город… такой чудесный город равняли с землёй. Кто не успел сбежать, будет уничтожен.
Что теперь жалеть? Выжившие отстроят его заново.
Я не оглядывалась, а вот Ка Ирдис весь извёлся. Он кидал взгляды через своё плечо, лицо отражало глубокую скорбь. Чёрные волосы пропитывались слезами и липли к одноглазому лицу.
— Почему не осталась со своими Теплокровными? — с горечью спросил Ка, когда Дрёма длинным шестом оттолкнулся от дна и причалил к берегу.
— А почему я должна помогать Догоде, он даже ребёнка мне сделать не мог?
По поводу ребёнка у меня кружилась счастьем голова. Я впервые забеременела, и мне было всё равно, кто стал отцом. Маленький царь станет величайшим из колдунов.
Я выскочила на берег и увидела куст с вишней. Ягоды казались чёрными в темноте. Подошла ближе и в подол своего серого хитона быстро собрала свой ужин.
Съела вишню и плюнула косточкой пленнику в лицо. Ка поморщился:
— Ардис ведь правду сказал: не устоять против его армии даже Рому. А раз Рома уже убивали, значит, в этот раз будет наверняка. Могла бы помочь своему второму мужу, изменница. Вроде твой истинный пришёл…
— Хренистиный, как говорит мама Гоши.
Дрёма заржал, как конь. За волосы вытащил Ка Ирдиса из лодки и поставил передо мной на колени.
Я уселась на камень у берега. Смотрела вдаль, где горел город.
— За сутки Ардис снесёт всю вашу армию, — оскалился чёрный дракон.
— Зря так думаешь. — Я съела ягоду и плюнула косточку в изувеченное лицо Ирдиса. — Хочешь, прикол расскажу?
— Да, конечно, — кивнул Ирдис и с опаской покосился на Дрёму, который смотрел на город и переживал. Гоша слишком долго жил на Изничке, ему не терпелось увидеть своё племя, старых знакомых и, может, друзей.
— Папаша твой мне саркофаг показывал, где дремлет Многоликая. — Я хитро прищурилась, метясь ягодой Ирдису в ухо.
Ка поднял на меня удивлённый взгляд. Он отрицательно покачал головой.
— Не веришь? — удивилась я. — Зря я тебя мудрым назвала.
— Ардис никогда бы не рассказал о таком. Тем более, не стал показывать.
— Любой ослабленный оборотень расскажет мне всё, что я захочу. Ардис так влюбился в меня, что ослаб и не заметил, как я его околдовала. Вот и растрепал про саркофаг, а потом ещё и показал. Ты ослаблен, Ка. Что случилось в те времена?
Ка Ирдис заметно мучился. Я точно не знала, что произошло с другой Многоликой, оставшейся в живых. Пока жила с Ардисом, некогда было узнавать, так что рассказ оказался для меня сюрпризом.
— Что случилось? — рыкнул Ка Ирдис. — Можешь не колдовать, я тебе всё расскажу. Когда в Лес пришли Многоликие, они оборачивались и застревали в одном звере, теряя свою многоликость. Многоликими остались только Ром и две девочки. Детей кроме них не было. Ты — царица, с тобой Лестна не сравнилась бы, но она была… Ей было девятнадцать, когда Ардис тебя кинул и ушёл вместе с Хладнокровными на юг. У него тогда мысли не было брать девчонку себе в жёны, потому что жён было столько, что на столетия бы любовных утех хватило. Я родился первым, моя мать погибла, её отравили другие представительницы гарема. И воспитывала меня именно Лестна. Она пряталась в подвалах города. Редко выходила в общество, потому что жёны Ардиса воевали между собой и могли нас убить. Про меня отец не забыл, Лестна приносила меня ему, он облучал меня, передавал знания. А потом я вырос и понял, что она моя истинная. Я пришёл с ней к отцу и попросил благословить наш брак. Ардис сказал, что Многоликая не для меня, и она родит ему лучших сыновей.
— Да, сынок? — спросил у меня Ардис, разглядывая во все глаза мою невесту, и облизывался своим раздвоенным языком.
— Хорошо, — согласился я. — Лестна, роди моему отцу десять сыновей, тогда мы будем свободны.
— Идиот, — прошептал рядом со мной Гоша Дрёма.
— Согласен. Тогда мне было всего восемнадцать, отец был для меня царь и Бог, и я не видел ничего плохого в том, что моя любимая девушка будет рожать моему повелителю детей. Лестна отказалась, выкрикнула мне, что такое истинная пара, и стала Ардису сопротивляться. И прямо у меня на глазах отец Лестну изнасиловал.
Ка Ирдис стал задыхаться. Его терзало это тысячелетиями… Он всё варил в себе так долго, но до сих пор не мог себя простить. Конечно, не от большого ума невесту папе показал.
— Но никакого потомства Многоликая не родила — отказалась есть и пить, и сколько бы Ардис ни старался, она усохла. Я просил рассказать, где она лежит, но царь не отвечал. Смеялся надо мной. Говорил, что теперь я полностью познаю прелести истинной пары. За пять тысяч лет я не прикоснулся ни к одной женщине. Мне никто не нужен кроме неё. А ведь я обещал, что буду защищать и любить.
— Слышал, Гоша? — хмыкнула я. — Все беды этого мира оттого, что мужчины не держат свои обещания. Обещают защищать, а сами несостоятельные.
— Вполне возможно, — согласился Дрёма.
— А ещё врут, как дышат. За пять тысяч лет он не прикоснулся ни к одной женщине. А кто Маруську гарпию летал трахать? Гош, это как вообще?
— А это не понять, Яська. Это такой змеиный фольклор об истинной любви, — гоготал Гоша.
— Я фигею с вас, змеи лживые, — усмехнулась я. — Роди папе десять сыновей, а я тебе верным буду. С девочкой Машей, женой Демона.
— На себя посмотри, — прошипел чёрный дракон.
— А что мне на себя смотреть, мудрый Ка? Никто из двух царей не выживет. Я не оставлю в живых ни Ардиса, ни Догоду.
— Тогда зачем война? — опешил черноглазый змей. — Зачем такие жертвы?
— Выживут самые сильные, смелые, красивые оборотни. Хладнокровные загажены кровосмешением, в Теплокровных слишком много людской крови.
— Моя мать была человеком, — печально прошептал Дрёма.
— Она тебя оборотницей родила, — улыбнулась ему. — Вы убьёте трусов и предателей, и сможете продолжить свой род в мире, где Изничка и Лес - одно целое. К тому же я не могу убить ни Ардиса, ни Догоду, не потому что жалко, а потому что есть такое понятие – естественный отбор. Любопытно же посмотреть, кто сильнее. А если оставить хоть одного из них… Они убьют всех Двуликих и заселят мир Многоликими. Они ненавидят вас, дети мои. Вас нужно защитить.
