Они замолчали. Не спорили. Были удивлены моими словами. Глупенькие. Они не понимали, что кроме меня они никому не нужны. Двуликие мои, а два царя их мечтали уничтожить.
— А что с Лестной? Моей Многоликой? — очень тихо спросил Ка Ирдис, после долгого молчания.
— Его Многоликая, — усмехнулась я. — Лежит твоя истинная в саркофаге, что над северным морем качается. Там горы с сиреневым снегом на верхушках, думаю, мимо не проскочишь. — И плюнула в Ка Ирдиса косточкой.
— Ты отпустишь меня? — удивился Ка.
— Нет, конечно. Но вдруг.
— Ясь, я не понял, а что, мы не вступаем в бой? Меня так задрал этот гадюшник, что клыки чешутся всех грохнуть. — Сжимал кулаки Гоша Дрёма и плечи разминал.
— Мы ждём, — ответила я.
— Чего? — щурился Дрёма в сторону горящего города.
— Кого. Лихо Нила Ильича, ему что-то надо от меня.
— А-а-а, — с понимание протянул Дрёма. — Это не он ли бежит?
— Наверно. — Даже не поглядела в сторону волков, рассматривала Ка с затёкшим глазом. Регенерация у дракона отменная, увечье быстро сходило с лица. — Ка, хочешь прикол расскажу?
— Да, конечно, — с готовностью ответил дракон и даже улыбнулся.
— Как бы тебе ни хотелось, не воскрешай Многоликую по имени Лестна.
— Если будет хоть один шанс найти её, я постараюсь Лестну вернуть в мир живых.
— Она спасибо тебе не скажет. Ты будешь страдать ещё сильнее и, скорей всего, умрёшь.
— Готов умереть, лишь бы коснуться.
— А-а-а, — с пониманием кивнула ему, пародируя голос Гоши. — Тогда ради Бога.
Я закинула оставшиеся ягоды в рот и поднялась на ноги, чтобы встретить волчьего царя.
Нил Ильич оборачивался в волка по имени Лихо. Он был очень старым, а у двуликих, чем старше, тем сильнее. Так что неудивительно, что за ним еле поспевала компания бойцов. Лихо так бежал, что язык через плечо. Шкура вся белая от седины, в ночи горели жёлтые глаза.
За ним серый волк бежал, поджарый и крупный. Гончий, его внук. Кажется, звали парня Иван Финист. Он обернулся высоким красивым мужчиной. Черноглазый, с локонами смолистыми по широким плечам. На шее висел амулет против колдовства, на запястьях какие-то современные причуды, тоже из изобретений Алексея Квассуры.
С волками почему-то бежал котолак. Снежный барс, у которого в ночи светилась шкура и горели голубые глаза. Колдун, но маскировка никудышная.
— Васенька, — ослабленно выдохнула я, когда увидела последним в компании серого молодого волчонка.
В отличие от отца и дядьки, у него не было человекообразных передних конечностей. Волк был молоденьким и таким сладким, что я от умиления сильно ослабла. Повезёт же какой-нибудь девчонке такого милаху отхватить. Я мимо Лихо и Финста пробежала, не замечала Ельку Ирбиса. Прямо в объятия к парню, который из волка обернулся человеком.
Возмужал как! Стройный, жилистый. Копна чёрных волос и глаза янтарные. А пах так вкусно! Словно хлеб только что испекли.
Василий Нилович выловил меня в свои объятия, и начались волчьи игры с влажным приветствием.
— Васька! — рявкнул Нил Ильич.
Парень вытащил свой язык из моего рта и поцеловал в нос.
— Маму украли, помоги, — сказал он.
— Если ты просишь, — улыбнулась мальчишке.
Так и знала, что Любови Ивановне аукнется любовь к хладнокровным мужикам.
***
Холмы и кипарисы темнели под сумрачным небом, что наливалось тяжелыми черными тучами и прижималось к оранжевым полям, выжженным солнцем. Кривая дорога, жаждущая влаги, иссохла и пошла мрачными трещинами, что напоминали кровеносную систему. Точно такой же рисунок мелькнул на клубах мрачных туч яркой молнией.
Подул сильный тёплый ветер. Наша компания неспешно шла вперёд.
— Вот в тех холмах они прячут её, — сказал Нил Ильич Лихо, указывая куда-то в горизонт.
Он был прав, хотя «увидеть» сейчас было невозможно что либо. Догода и Ардис такое устроили в этом пространстве, что страшно даже мне, ну почти страшно.
— В селение зайдём? — поинтересовался у меня Гоша.
— Мы спешим, — нервничал Нил.
— Кто ж, уходя в горы, оставляет целым поселение позади? — удивилась я. — Удара в спину не боитесь?
— Что-то я тебя не узнаю, Ильич, — гоготнул Дрёма, — не ты ли сердечки вырезаешь из грудных клеток врага?
— Мы спешим, — Нилу было не до шуток.
— Гоша прав, — согласилась я с Бесконечным волком. — Работаем на уничтожение. Это – гады, они нас заметили уже, пойдут следом и ударят.
Я знала, почему Нил бел от седины, что аж светился в полутьме перед грозой, и был бледен, как первый снег на осенней грязи. Его жену насиловали. Понимаю, но рисковать всем походом ради того, чтобы лишить опытную женщину удовольствия, не спешила. Насилуют то сексуально, не режут пока. Ей уже к тысячи лет, переживёт. Пусть вон муж волнуется. А для Любы немного разнообразия в интимной жизни только на пользу, молодость вспомнит, взбодрится. Я так понимаю, бывший муж похитил. Есть что вспомнить, поговорить…
Конечно, никому я это не скажу. Меня никто из этих Теплокровных не понимал.
— Селение мирное, — подал голос Ка Ирдис. — Не нападут они на вас.
— Они нет, — усмехнулась я.
— А мы да, — кровожадно продолжил Георгий Дрёма. — Мелочь, гоните, проверьте обстановку.
По его приказу волчонок и снежный барс упали на землю, перекинулись в зверей и понеслись по сухой дороге вдоль полей ближе к тем самым кипарисам, что прятали небольшую деревню.
Ничто во мне не дрогнуло. Если в поселении есть мужчины, я считаю их предателями, которые не поддержали своего властелина Ардиса и не ушли на войну. А если ушли и кинули своих женщин, не спрятали их, то это не мужчины.
Грянул гром. Холмы, что мгновение назад было видно, укрыла пелена дождя, полосой заливающая территорию вдали от нас.
Я оглянулась. За нашими спинами светлое небо.
А что? Мы несём свет! Разве не красивая аллегория природы.
Наши мелкие шпионы скрылись из виду. Пока мы шли к деревне, вернулись. Делали лапы от местных жителей, что выходили к нам навстречу. Парней не тронули.
Люди… (Пока в образе людей, всегда буду называть людьми) собирались вместе и выходили нас встречать. Кто-то из стариков высмотрел с нами Ка Ирдиса и вроде попытался успокоить взволнованную толпу.
Обрушился на нас дождь. Светлые одежды деревенских жителей намокали. Это мои в грубых юбках, аборигены, как голые.
— С миром ли вы? — вышел навстречу к нам высокий наг, немного лысый, с широкими плечами и длинными жилистыми руками. Это старейшина деревни. За его спиной пряталась глазастая змейка с младенцем на руках.
