Мои широко расставленные бёдра…
Сочащимся лоном прямо на член…
Внутрь!
Я захлёбывалась желанием!
Как туго!
Великолепно...
Застонала в голос, захныкала от твёрдости внутри. Задыхалась от вожделения, стала двигаться.
Мужчина подо мной чуть съехал с сиденья, и у нас получилось принять вполне удобную позу, где я наездница оседлала своего коня и поскакала. Пашка ещё так мастерски изогнулся, поймал зубами сосок на моей груди.
Всполохнуло всё внутри меня от лёгкой боли. Усилила движения, яростно и жарко пробивая себя мужским органом, мне хотелось глубже, сильнее, твёрже и чтобы с болью…
Не стеснялась того, что машина качается, кричала в голос.
Любовник грубее начал ласкать грудь, руку положил между моих ягодиц и надавил на тугую дырочку.
Я укрыла Панькину голову свитером, спрятав у себя.
И мир померк, остался только твёрдый кол внутри, будоражащий всё моё женское нутро, запах любимого мужчины, его прикосновения.
Всепоглощающая страсть!
Я уже текла, дышала с трудом. Пашка насильно стал тягать мои бёдра вверх-вниз. Вылез из-под моего свитера, который теперь будет растянут… Плевать!
Озверевший, взъерошенный, самец!
Волосы в разные стороны торчали, глаза потемнели, и в полутьме казались чёрными.
Зацеловывал меня, стонал от желания. Неожиданно сам подался мне навстречу, и я почувствовала пожар и его пульсацию внутри. Сквозь зубы рычал...
И я улетела от всего этого в умопомрачающем оргазме, вцепившись одной рукой в мужчину со всей силы, другой беспомощно елозя по запотевшим стёклам.
Так мокро, и попе холодно.
И так клёво!
Всё напряжение последней недели улетело вместе с нашими стонами, растворилось в воздухе и не имело значения.
Я восстанавливала дыхание, Пашка заботливо натягивал мне на ягодицы свитер.
Сладкие поцелуи покрывали моё лицо.
— Никогда не бросай меня, — тихо попросила я. — Это так больно.
— А слушаться будешь? — шепнул на ухо и облизал мочку.
— Буду, — кивнула я. — Только тебя.
— Обещаешь? — зашипел змей искуситель.
— Почти. Не проси подчинения, только прислушиваться, — возмутилась я и с хныканьем сползла с члена.
— Вельчонок, — заныл Паша, — холодно, пусти обратно.
— Да я на всю ночь готова, только ноги затекли и попа замёрзла, — тихо рассмеялась я.
— Давай, одевайся, — он поддержал меня, когда я перекочевала на сиденье пассажира и села на свои джинсы.
Паша убрал член и достал из ящика влажные салфетки. Смотрел на меня, щурился от удовольствия, глаза только и шныряли по мне.
— Я самый счастливый. Новый год обещает быть крутым, — не спускал с меня своего пристального взгляда, на губах довольная улыбка.
— Шутишь?! Твои салфетки со спиртом, — покосилась я на любовника, и полезла за своим рюкзаком на заднее сиденье. Выставила голый зад к лобовому стеклу.
Всё равно ничего не видно, мы как в теплице.
Пашка потёрся о мою попу лицом и поцеловал ягодицу.
16
— Юля Овца?! — заливался Паша, и никак не мог успокоиться. У него даже слёзы выступили.
Я ему всё рассказала.
Всё!
И пусть Русик подавится. История о том, что Паше изменяли все его девушки, меня тронула до глубины души. И мне бы смолчать о том, что Руслан откровенно хотел меня поиметь, но решила добить окончательно эту историю.
Жалко его, Пашку. Вот как Ксюша сказала, в принципе, так и было, добрый он. Вроде и волевой, сильный, а доверяет людям. Я не привыкла к таким мужчинам. У меня даже отец строже, чем Пашка.
Но ничего, лет через десять закалится.
Дело не в том, как он себя ведёт. Допустим, мой разбитый телефон и разбитый нос Руслана это могло бы сойти за деспотизм.
А вот и нет!
Паша обладатель совести. То есть от такого человека подлости можно не ждать. В нём нет корысти, зато он многотерпелив и способен на подвиги. Одним словом, моя тёмная бутылка, вдруг превратилась в открытую книгу, которую нужно читать, перечитывать и вникать в суть, потому что вот так просто раскрыть этого человека не получится.
Красивая внешность, вообще не клеится с его манерой поведения, и внутренний мир, словно в сторонке от этого. Удивительный. Этот человек поражает.
Вымирающий вид. Мужчина настоящий, потенциальный семьянин. Моногамен, хорош собой. Невезучий.
Моя задача, чтобы хоть со мной Паньке повезло.
В моих силах. Обязана любить, беречь и, как сказала мама, выйти замуж.
Даже стыдно немного, что я такое представляла, когда ехала в этот коттедж. Думала он во все тяжкие, сразу по девкам, пить и гулять. Всё что угодно готова была увидеть. А он… Паша просто мужчина мечты.
— Да, первое, что в голову пришло, — усмехнулась я, с любовью глядя на него. — А что такое?
— Элвира, она же Эля, держит овцеферму с элитными породами овец. У неё мама в санэпиднадзоре работает. Шишкой большой, так что девушка Эля защитница животных, хозяйка больших угодий.
— Да-а, — протянула я и прыснула смехом, — представляю, какие теперь слухи поползут.
— Плевать, — Панька выловил мою руку и поцеловал.
Его большие потемневшие глаза смотрели на меня. Мог себе позволить, мы застряли, как Паша выразился, в регулярной новогодней пробке. Никогда не думала, что может быть так хорошо вдвоём в машине, в пробке…
— До Нового года осталось немного, — прошептала я, чувствуя его губы своей кожей. Мурашки бежали, околдовало его горячее дыхание, манил этот опьяненный взгляд. — На Красную площадь?
— Нет, — тихо ответил он и выпрямился, наша машина двинулась на пятнадцать метров вперёд. — Москва такой город, где всё сразу не успеешь. И машину рядом с площадью не оставишь. Я предлагаю, настаиваю, похищаю тебя в свою семью. Буду тебя с роднёй знакомить.
— Неожиданно, — струхнула я. — Стесняюсь.
— Зря, — подмигнул мне, блистательно улыбнулся. — Мне никогда не везло с друзьями, партнёрами и девушками, ты не в счёт. Но моей крепостью всегда являлась семья. Семья отца и семья матери – мой надёжный тыл. Именно это и не дало вконец испортиться. Настоящие, живые отношения. Тепло, уютно. Семья для меня – место, где живёт добро. И ты вписываешься очень хорошо. Мама, правда, может учудить, но мы переживём.
— А чего учудить? — насторожилась я.
— Есть такой тип женщин, которые всем недовольны, — поморщился Панька. — Но как-то отчим и сводные братья скрашивают её характер.
