Это правда. Зная как она жила, как столько лет сопротивлялась гнёту, я пожалуй не могу даже представить её косяк, который не прощу. Если изменит? Сама никогда, это мне нужно недосмотреть, поставить её в такую ситуацию... Я так не поступлю. И не упущу.
— Как в психушке?
— Грубо, Дрю. Скорее клиника. Платная, — улыбнулся я и взял её руку в свою.
Тонкие пальчики в моей большой ладони. Трепетные, хрупкие. Беззащитное существо, которое нужно охранять и прятать от этого жестокого мира. Так что пусть бы она не работала, а училась. Ей понравится, я буду настаивать. А учиться можно до конца дней.
— Так как? — открыв рот, ждала ответа.
— Спокойно, люди хорошие и болезни у них душевные. Врач мировой человек, профессионал.
— А с чем там лежат? — осторожничала Дрю.
— Самый интересный кадр с раздвоением личности. Лёша Васин, внутри которого жил зек по кличке Леший.
— Ах! Реально?! Он буйный?
— Нет, — рассмеялся я её забавной реакции. — Он живёт спокойно, просто иногда срывается. Вот перестанет года три срываться и женится, у него даже девушка на примете есть, бывшая одноклассница. Ещё девушка там лежала с апатией, как у меня. Люба зовут. Она бедняга подверглась преследованию маньяка.
— Ничего себе! Как в кино! Ты же тоже с апатией лежал?
— Я тоже, так Люба меня вывела. У её мужа Мирона я машину проверяю и квартиру снимаю, — я открыто рассмеялся. — Дрю! Все люди немного не в себе. Одни это всю жизнь не лечат, другие пытаются что-то изменить.
Я оторвался от неё и свернул с трассы в посёлок. Дурацкое предчувствие, что сейчас приедем, а Дрю от меня убежит. Я боюсь, что она меня бросит.
Дрю не напрягалась. Улыбнулась мило и, когда я припарковался, пошла за мной, рассматривая во все глаза подъезд, как будто впервые здесь. Возможно в таком состоянии, когда всё решено действительно впервые.
И опять вошла, туфли сняла и на полочку поставила. Не стал ей мешать.
— Поздно вернёмся, может ночевать останемся? — спросил я, прошёл сразу на кухню. Там в холодильнике нужно было навести порядок.
— Можно, — неожиданный ответ. — Если мне завтра не на работу.
— Ты посмотри автошколу. И может, чем-то хотела заняться? Ну, кроме того, что на машине научиться ездить?
— О, я многое хотела, — долетел ответ.
Легко с ней. Не знал почему. Моя, наверное.
— Дрю! Пельмени будешь? — в морозилке нашлась пачка.
— Так мы же только недавно кушали!
— Привыкай, — рассмеялся я. — Мужчины едят много.
— Я не буду. Влад! Кукла хозяину принадлежит?
Дрю пришла на кухню во все глаза рассматривая шарнирную куклу.
— Это произведение искусства было мне подарено Любой, той самой, которая меня из апатии вывела, — тихо ответил я, ставя чайник.
— Тяжёлый такой, — она держала куклу, как ребёнка перед собой. Рассматривала её с удовольствием. — На тебя похож. Надо же, какая анатомия!
— Ну, да, — усмехнулся. — парик пришёл к Любе рыжий, хотя Мирон чёрный заказывал. В общем мне была кукла подарена... Ты знаешь, Люба сказала, что любовь лечит. Она права.
— А это кто? — Дрю поставила на обеденный стол маленькую рысь. Из валяной шерсти с синими глазами.
— А это, — протянул я и тяжело вздохнул. — Эту игрушку я купил Эмилии, той которую не получил. Она не взяла. Храню. Так, на память. Нужно помнить, что я загонялся когда-то.
— Слушай, — Дрю красиво посадила игрушечного парня на стол. — Давай ему подругу купим?
— Выбирай, — рассмеялся. Только пусть на тебя будет похожа, с сиськами третьего размера.
— Влад! — возмутилась Андреа Сергеевна и гордо покинула кухню, прихватив игрушки.
А мне ещё лучше стало. Наверное оттого, что у неё румянец на щеках выступил или что она такая... Такая вся строгая, правильная, как раз для пропащего придурка вроде меня.
— Дрюшечка! А не желаете зелёного чая с ромашкой?
— Желаю, котечка! — прилетело из комнаты.
И улыба моя до ушей.
— У меня сушки к чаю!
— А пельмени не к чаю?
— Нет, они к просроченной сметане. Не рискнёшь?
— Экстрим по твоей части. Но если ты её не с рук покупал, то думаю месяца два с ней точно ничего не произойдёт.
— Это точно, — заварил чай и свалился на табуретку, глядя в окно, где горел огнями ночной посёлок.
Опять секса хотелось. Наверное, это надолго, такая страсть к девушке своей мечты. Я украдкой посмотрел на фото Варвары Ростиковой. Нужно будет обязательно показать Дрю, как сильно она похожа на мою мамку.
Девушка уже переоделась в мои вещи. Видимо, ей доставляло удовольствие их таскать. И это возбуждало.
Варились пельмени, распространяя запах чего-то несъедобного по всей кухне. Вытяжка работала плохо, не справлялась, поэтому я открыл окно.
— Уверена, что в твоих пельменях нет мяса, но я очень надеюсь, там есть хотя бы рыбка, которую выдают за говядину, — улыбалась Дрю.
Надо было видеть, как она пила чай. Во-первых, из блюдца. Во-вторых, тремя пальцами держала блюдце: указательным, средним и большим, не поддерживая за донце, а по ободку и мизинец оттопыривала. Любопытно.
— Это не самый страшный запах, — сказал я. — Этой зимой, сосед урвал где-то халявной картошки два мешка. Кинул её на балкон в лютый мороз. Картошка выделила сахар, и он попытался из этого перегнать спирт.
Дрю уставилась на меня невероятными, обалденными глазищами.
— И как? — рассмеялась она. — Перегналось?
— Гнали соседа всем подъездом, вонь стояла дикая ещё месяц, — заржал я, вспоминая этот скандал на весь дом.
Наверное с ней обо всём можно говорить. Так было правильно. И, конечно, вся правильность нашего общения после помывки посуды, перелилась в долгий поцелуй и возлежание на диване.
Она красиво кончала. С каждым разом всё интересней становилось за ней наблюдать, потому что каждый раз всё сильнее, всё ярче.
Дрю вошла во вкус, она стала подыгрывать. Уже, где-то начиталась про секс, и пыталась пробовать что-то новенькое. И я позволял экспериментировать. Это приятно, это для нас двоих.
И самое важное для меня, Дрю была ласковой. Засыпать у её груди, с её пальцами в своих волосах, прижимая мягкое тело к себе – вот чего мне не хватало! И меня никуда не несло, я не хотел убежать, не хотел кинуть. Наоборот, лежал бы так лет сто и балдел.
***
Состояние эйфории. Я не мог убрать идиотскую улыбку с лица. Всё на что был способен, рявкать на девок в офисе, которые пытались подкатить. Мне никто не нужен, кроме неё, умницы Дрю.
