Он поднял перед собой руки, после чего перевел на меня напряженный взгляд.
— Надеюсь, что у этого есть хорошее, приятное объяснение.
— Они хотели провести обмен незаметно. — Я прикрыла глаза. — Личина должна была держаться до возвращения Хранителей.
— Ритуал завершается в эти минуты, — с отчаянием в голосе произнес Дориан.
— И, вероятно, моего мужа больше нет в живых, — холодно произнесла я.
Вероятно, он отдал слишком много себя. Вероятно, я допустила ошибку в расчетах. Вероятно, в его смерти виновна именно я.
— Квэнни Эйлин?
— Помоги остальным. И сюда больше не возвращайся. Я буду держать иллюзию до тех пор, пока не уйдет последний человек. Потом… Потом я просто буду ждать, пока вы меня спасете.
— Но…
— Если Хранитель Закона мертв, — резко произнесла я, — то все теряет смысл. Империя никогда не была честной, и будет справедливо воздать по заслугам. А потому ты должен уйти, чтобы никто не увидел, как с тебя сползает иллюзия.
Окружающий мир вновь выцветал, и все мое внимание уходило на поддержание покрывала иллюзии.
— Я не могу бросить вас здесь.
— А что мне грозит? — равнодушно спросила я. — Ничего. Иди. Не обесценивай труд трех королей Сагерта.
Краем уха я услышала, как он спускается вниз. Вот и правильно. Вот и хорошо. Чей-то звенящий, недовольный голос…
— А я сказала — имею право! Купол мутный, меня не видно!
Арлетт?
— Мяу! Пшшш-ш-р-р, — а это, похоже, ее котенок.
Они живы. Это так славно.
— Мать-Магия, — голос Арлетт совсем рядом. — Ты кошмарно выглядишь. В смысле, выглядишь роскошно, но это-то и пугает. В мраморной статуе и то больше жизни.
Я не знала, что на это ответить, и промолчала. И через секунду почувствовала, как меня чем-то тыкают в плечо.
— Ты жива?
— Да.
— А я получила письмо от твоего деда. — Судя по шороху, она опустилась рядом со мной на доски.
Через мгновение я ощутила давление на колени: она оперлась на меня.
— Ты думаешь, сейчас самое время? — уточнила я.
И чуть-чуть подправила поплывшее покрывало иллюзии.
— Самое то, — весело отозвалась она. — Он написал, что спасал тебя от того брака. Что он знал о том алвориге нечто такое, о чем не мог говорить: клятва. И тогда убедил тебя, что ты слабосилок, что твоя сила ушла. Все было неправдой — он просто поил тебя многократно разведенным экстрактом тайоры. До тех пор, пока ты не поверила, что твоя сила ушла.
— Что?
— Ты сильная, — с нажимом произнесла Арлетт, — а он хотел как лучше.
— С этого «как лучше» начинаются все самые худшие дни в моей жизни, — с горечью произнесла я.
Но в голове, помимо моего желания, закрутились-закружились детские воспоминания. Мама плачет, отец сердит, а кругом маленький праздник в честь ранней помолвки.
Неужели дед и правда спас меня? Но таким странным образом…
— Прошлое бессмысленно осуждать, — тихо сказала Арлетт. — Терпеть не могу фразу «он хотел как лучше», но, кажется, это тот самый случай.
Мне оставалось лишь кивнуть. Сейчас я не могу и не хочу думать о прошлом. Настоящее слишком пугающе, чтобы…
Боль, зародившаяся в кончиках пальцев, стрелой прошла до самого сердца. А вот и крайнее магическое истощение.
— Все прошли через портал? — отрывисто спросила я.
— Нет, что ты, — вздохнула Арлетт, — народу-то около тысячи. Они, конечно, идут сплошной вереницей, там квэнни Меровиг командует, выстроила всех одной цепочкой, и каждую секунду кто-то в портал входит. Вот и получается, что если бы все было идеально, то минут за семнадцать мы бы все справились. Да только… Эх, то кто-то пытается из очереди выйти, то детей выталкивает, мол, спасите в первую очередь. А детей и так поставили вперед, и вместо ребенка там детина здоровенная. Так что уже минут пятнадцать прошло и еще минут десять осталось.
— А купол?
— Купол светлеет, — скривилась Арлетт. — Вся наша надежда на то, что у них нет бойцов.
— Смешная надежда, — вздохнула я. — У тебя есть нож?
— А? Да. Я сегодня с утра за травами ходила и переодеться не успела.
— У меня между ключиц концентратор, — мой голос чуть дрогнул, — вырежи его и вложи мне в левую руку.
Ответом мне стала недолгая тишина и потом ошеломленное:
— Голову напекло?
— Экстракт тайоры, распыленный вокруг мага, оседает на коже и запирает магию внутри.
— У нас схожее образование, Эйлин, — сварливо напомнила подруга.
Но я, не слушая ее, продолжила:
— Однако, попадая внутрь с питьем или едой, экстракт немного изменяет свои свойства. Он стремится соединиться с частичками магии. И чем эти частички…
— Да-да-да, плотнее и крепче, тем сильнее к ним липнет тайора. Учитывая, сколько прошло времени, твои кости уже очистились самым естественным образом. И… Ой.
— Вот тебе и ой. Концентратор внутри меня, и он полон магии, — я усмехнулась, — дед знал, что делал. Он понимал, что не сможет поить меня экстрактом вечно. И, видимо, предполагал, что тот алвориг не отступит.
— И одновременно он спас твое здоровье, — выдохнула Арлетт. — Тайора скопилась вокруг концентратора и со временем впиталась в него. Кости остались чистыми. Но как же ты колдуешь?
— Кое-как, — хмыкнула я. — Волосы. Вспомни, в прошлом, очень далеком прошлом, все колдуны и колдуньи…
— Носили длинные волосы! Гениально. Я определенно буду поддерживать переписку с твоим дедом. И… Знаешь, ты могла бы тоже ему написать.
— Не сегодня, — фыркнула я и откинула голову назад, — режь.
— Раскомандовалась, — проворчала Арлетт и вздохнула. — Сейчас я, получается, подтвержу все самые жуткие слухи.
Прикрыв глаза, я ждала, пока она начнет операцию. Рана будет заживать долго, очень долго. Но зато я смогу колдовать так же, как и раньше.
«Но концентратор придется беречь: никакой другой мне не подойдет».
— Так-так-так, нож очищен. Украшение снято. Вообще, спасибо, наверное. Я давно хотела опробовать новое заклятье.
Я не успела ничего произнести: онемело все, что находится ниже носа, по самую серединку груди.
— Возможно, ты чувствуешь дискомфорт, — промурлыкала Арлетт. — Запомни все ощущения — я буду расспрашивать тебя. Вообще, это новое старое обезболивающее заклинание. Его восстановили из старых записей.
Помолчав, подруга добавила:
— Я так много болтаю, потому что нервничаю. Я знаю, что процедура извлечения концентратора совершенно безвредная, в отличие от приживления. И что у тебя с твоим концентратором останется такая глубокая связь, какой нет ни у кого больше. И… Много знаю. И крови тоже много. Мне плохо. Мне не доводилось резать живых людей. Мать-Магия, какой кошмар. Я вижу кость.
