– Истинная правда. Но я думал о том, что тебе было трудно стоять и смотреть почти целый час, как Фини угрожают смертью.
– Фини в состоянии о себе позаботиться. Он понимает, как… – Почувствовав спазм в горле, Ева на мгновение зажмурилась и потрясла головой. – Ты прав, у меня душа ушла в пятки. Хэллоуэй знал, куда направлять оружие. Если бы Фини дернулся, ему бы сразу пришел конец.
– Знаю, малышка.
– Фини тоже это знал. Мы смотрели друг на друга и понимали, что все может кончиться в одну секунду. Никто не успел бы ничего сказать или сделать. – Ева откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. – Это ведь я подсунула ему этот чертов компьютер… Да, я знаю, что не виновата в случившемся. Но Хэллоуэй тыкал ему парализатор прямо под подбородок – у него даже синяки остались! Сколько раз за это время он подумал, что больше не увидит жену, детей, внуков?..
– Когда берешься за какую-нибудь работу, принимаешь на себя связанный с ней риск. Кое-кто постоянно мне об этом напоминает.
Ева открыла глаза и посмотрела на него:
– Должно быть, ты испытываешь сильное искушение этого кого-то хорошенько вздуть.
– Еще какое! – Рорк провел пальцами по ее щеке. – Но я боюсь получить сдачи.
Ева улыбнулась:
– Мне не по себе, если я хоть раз в две недели не получаю по физиономии. Так что можешь не стесняться.
Стоило им войти в вестибюль больницы, к ним тут же кинулась дюжина репортеров в расчете на информацию.
– Никаких комментариев! – огрызнулась Ева.
– Вы вели переговоры по поводу освобождения капитана Райана Фини. Почему отдел убийств принимал в этом участие?
– Без комментариев.
– Наш источник в полиции заявил, что детектив Кевин Хэллоуэй стрелял в своих коллег, взял в заложники капитана Фини и впоследствии был убит.
Ева резко обернулась:
– У вас что, нелады со слухом? Или вы не понимаете, что значит «без комментариев»?
– Вы ликвидировали детектива Хэллоуэя, пытаясь освободить капитана Фини? Ева сверкнула глазами:
– Майор Уитни вместе с шефом полиции и мэром Нью-Йорка в течение часа информирует СМИ о сегодняшнем происшествии. Если вы проголодались, можете погрызть эту кость. Я здесь, чтобы навестить пострадавшего друга.
– Почему он это сделал? – крикнул кто-то, когда Ева уже пробилась к лифтам. – Что за копы у вас работают?
– Копы, которые обязались защищать даже таких стервятников, как вы! – Шагнув в кабину, Ева так сильно ткнула кулаком в стену, что пожилая женщина с огромным букетом испуганно забилась в угол. – Я не позволю этим шакалам залезать мне под кожу… Черт возьми, я не узнала, на каком он этаже…
– Зато я узнал. На двенадцатом. – Рорк ослепительно улыбнулся их пожилой спутнице. – Вам на какой этаж?
– Я могу выйти где угодно… – Женщина заметила оружие, торчащее из-под жакета Евы.
– Все в порядке, – успокоил ее Рорк. – Она из полиции. У вас прекрасный букет.
– Да. Моя внучка только что родила мальчика.
– Поздравляю. На каком этаже родильное отделение? Ах да, на шестом. – Когда лифт остановился, Рорк повернулся к женщине, загородив от нее Еву. – Надеюсь, с матерью и сыном все в порядке?
– Да, благодарю вас. Это мой первый правнук. Его назвали Люк Эндрю. – Косясь на Еву и прикрываясь букетом, как щитом, женщина выскользнула из лифта.
– Неужели я выгляжу так, словно для разминки топчу ногами старых леди? – осведомилась Ева.
Рорк склонил голову набок:
– Ну, вообще-то…
– Лучше придержи свой шелковый язычок!
– Прошлой ночью ты говорила совсем другое.
Ева рассмеялась и быстро зашагала к палате. Но улыбка тут же сошла с ее лица, стоило ей увидеть Пибоди, сидящую возле койки, на которой лежал Макнаб.
Его глаза были закрыты, а лицо казалось белым даже на фоне простынь. Без сережек и прочих побрякушек он выглядел слабым и беспомощным. «Какие у него худые плечи», – подумала Ева. Броская и яркая одежда Макнаба скрадывала худобу, а убогое больничное облачение ее только подчеркивало. Глянцевые светлые волосы казались чужеродным элементом.
Ева ненавидела больницы, где людей раздевали догола и оставляли одних на узких койках с приборами, отсчитывающими каждый их вздох.
– Никак нельзя забрать его отсюда? – услышала она собственный голос.
– Я это устрою, – шепнул Рорк ей на ухо.
Конечно, устроит! Он, как всегда, думает о деле, пока она стоит в дверях, полностью утратив присутствие духа. Сердясь на себя, Ева шагнула в палату.
– Пибоди!
Ее помощница обернулась, и Ева увидела, что она плачет.
– Он опять отключился. Доктор говорит, что с ним будет все в порядке, но заряд был очень сильный… Спасибо, что позволили мне поехать с ним.
– Я слышала, что он пришел в себя еще там, в электронном отделе, а это хороший признак.
Пибоди сделала глубокий вдох.
– Макнаб то приходит в сознание, то снова отключается. Он плохо помнит, что произошло, но говорит связно. Мозг вроде бы не поврежден, но нагрузка на сердце была очень сильной, и медики беспокоятся, что пульс все еще неровный. К тому же у него отнялась правая сторона. Они думают, что это временно, но пока он не может пошевелить ни правой рукой, ни правой ногой.
– Придется прыгать на одной ноге, – послышался тихий голос.
Все сразу же посмотрели на Макнаба. Его глаза оставались закрытыми, но рот кривился в улыбке, от которой у Евы сжалось сердце.
– Вы нас слышите, Макнаб?
– Конечно, лейтенант. – Он попытался глотнуть. – Я могу выпить воды или еще чего-нибудь? Лучше пива.
– Обойдетесь водой. – Ева схватила чашку и поднесла соломинку к губам Макнаба. Сделав два маленьких глотка, он повернул голову.
– Что-то я не чувствую запаха цветов. Когда человек попадает в больницу, ему полагается приносить цветы.
– Меня отвлекли по пути в магазин подарков. – Ева постаралась улыбнуться. – Пришлось отогнать нескольких репортеров.
Макнаб открыл зеленые глаза. Они были мутными – Ева не знала, от наркотиков или от боли, но одно было не лучше другого.
– Вам удалось вытащить капитана? Я не могу вспомнить…
– Он навестит вас, как только закончит бумажную работу. С ним все в порядке.
– А с Хэллоуэем?
– Он не выжил.
– Господи! – Макнаб снова закрыл глаза. – Что произошло?
– Я жду, что вы мне расскажете.
– Я… я не в состоянии точно вспомнить…
– Когда придете в себя, мы поговорим об этом.
