С кокетливым взмахом руки леди Стентон протянула Уэсли тонкую кисть, и тот, чуть отогнув край длинной перчатки, поднес ее к носу… Втянул воздух ноздрями, даже глаза полузакрыл.
Верно, это был четко разыгранный ритуал, призванный отобразить его мастерство…
— Я знаю, какой аромат вам подойдет… — произнес он через секунду. — Бергамот, розмарин и розовое масло… — Задумался. — Розовый цвет, сладкий лимон, гвоздика и капелька мускуса… А еще — немного жасмина.
Леди Стентон глубоко задышала, так, словно сами эти слова возбудили в ней чистый восторг.
Даже зрачки, казалось, расширились…
— Вы — удивительный человек, Китон Уэсли, — прошептала она. — Настоящий волшебник.
Тот сдержанно поклонился.
И произнес:
— Когда дама столь обворожительна и прекрасна, состав духов не требует долгих раздумий, миледи: он как бы сам возникает в моей голове сплетением ароматов и требует быть помещенным в флакон с её именем.
— Боже мой! — ахнула гостья и сцепила длинные пальцы.
Аделия поняла, что лучшего претендента на роль первой клиентки и придумать было нельзя. Леди Стентон была впечатлительной, любопытной и при этом удивительно несдержанной на язык. И если она все правильно понимала, то в скором времени у ее парфюмера и мыловара в одном лице появится вереница подобных клиенток с большим кошельком… И, если правильно все разыграть, Айфорд-мэнор заработает немалые деньги.
В тот же день, сказав леди Стентон вернуться тремя днями позже за готовым уже результатом, Аделия подписала с Уэсли скрепленный юридически договор. Ему полагались тридцать процентов с получаемого дохода, крыша над головой и еда, а всевозможные ингредиенты, нужные в его деле, Аделия бралась оплачивать самолично.
— А еще мне нужен помощник, — уведомил ее парфюмер. — Я присмотрел одного из недавних работников. Он не молод, но показался мне расторопным и знающим. Я хотел бы нанять его…
— Ваше дело, — кивнула Аделия. — Вы договорились о плате?
— Полагаю, ваш управляющий лучше справится с этим.
— Я все устрою, госпожа Айфорд, — отозвался стоявший у нее за спиной Бенсон.
— Вот и чудесно.
Они как раз скрепили договор рукопожатием, когда в доме кто-то громко заголосил.
Это был женский истерический крик, и Аделия с Бенсоном переглянулись…
— Глэнис, — произнес он.
И Аделия с управляющим поспешили из кабинета. Столкнувшись в холле с перепуганным Брэди и нанятой девочкой-посудомойкой, сошлись во мнении, что крик шел сверху, от спален: Глэнис якобы собиралась сменить белье на хозяйской постели.
Туда и направились…
И застали служанку с перекошенным страхом лицом на пороге спальни Аделии.
Заслышав шаги за спиной, она стремительно обернулась и, увидев хозяйку, ткнула пальцем дрожащей руки на большую тряпичную куклу с фарфоровым личиком, восседавшую на кровати.
Ярко-красная ленту, повязанная на шею, казалась кровавым мазком, сдавившим ее как удавка. Столь же красные губы изгибались в улыбке… И от одного ее вида по телу пробегали мурашки.
— Откуда здесь это? — спросила Аделия дрогнувшим голосом. — Кто принес эту куклу в мою спальню?
— Я не знаю. — Глэнис всхлипнула. — Я вошла, а тут это… сидит и глядит на меня. Я испугалась… Простите меня, госпожа!
— Уберите, — велела Аделия, глянув на Бенсона. — И узнайте, кто это сделал.
17 глава
Но выяснить ничего не удалось: ни один не признался, чтобы хотя бы видел эту куклу в глаза. Даже предположение Глэнис о том, что ее могли отыскать на чердаке во время починки крыши и принести в ее комнату чисто случайно, ничем конкретным не подтвердилось. Кровельщики клялись и божились, что ничего, кроме старой мебели, на чердаке не заметили…
А уж старую куклу и подавно не стали б тащить в хозяйскую спальню.
— Страсть какая жуткая кукла, госпожа, — не переставала поминать ее Глэнис, даже спустя несколько дней после случившегося. — Как припомню эти глазищи, и красную ленту на шее — аж мурашки по коже.
Аделия и сама ощущала все то же: мурашки на коже — предчувствие чего-то зловещего, заключенного в этом странном «подарке» от неизвестного адресанта.
И больше всего мучил вопрос: чем она его заслужила?
— Я хочу съездить в Тальбот, — сказала она после обеда. — Загляну в лавку портнихи.
— Хотите, чтобы я поехала с вами?
— Ни к чему, — отозвалась она, — я вполне могу справиться самостоятельно. У тебя и так достаточно дел!
Глэнис глядела на нее с беспокойством, как и всегда в последнее время: ощущала ту же подспудную тревогу, что и ее госпожа. Как будто вот-вот должно было что-то случиться…
Но что?
В Тальбот Аделия не собиралась: ей давно следовало наведаться в лесную хижину старой Бевин и сообщить, что она решила оставить ребенка. А еще найти повитуху… Глэнис давно пеняла ей за нерасторопность в этом вопросе: мол, не успеет Аделия и глазом моргнуть, как дитя пойдет головкой вперед, а ей и помочь будет некому. Словно нищей цыганке с дороги…
— Здравствуйте, госпожа.
В этот раз знахарка встретила ее на пороге, сидела на высокой ступеньке и пускала в воздух клубы сизого дыма. Он густым облаком висел над ее головой, плотный, словно болотный туман, и старуха, завидев нежданную гостью, взмахнула рукой, разгоняя его в разные стороны.
— Здравствуй, Бевин Кендалл, — отозвалась Аделия, остановившись подле калитки. — Я пришла расплатиться по долгу. — И переложила корзинку с подарками из руки в руку.
Старуха чуть усмехнулась сквозь клубы дыма.
— Решили оставить дитя. Правильный выбор! Могли бы и не утруждаться визитом…
Но Аделия не только поэтому приехала к ней: говорили, старая Бевин читает по звездам. А ей требовались ответы…
— Я слышала, тайное от тебя не сокрыто… — сказала она. — Ты вопрошаешь камни и звезды, и те отвечают тебе. Правда ли это?
Старуха в последний раз затянулась тлеющей самокруткой и выдала вместе с дымом:
— Хочешь о чем-то спросить? — Аделия не успела ответить, как она поднялась, скрипнув суставами, и потянула прикрытую дверь. — Ясное дело, что хочешь, — сказала она, — иначе разве явилась бы в дом старой Бевин. Ну, проходи!
Аделия молча вошла — в доме все было так же, как в прошлый визит. Спал у низкого очага черный кот, чуть колыхались от сквозняка травы под потолком, стол, заставленный глиняными горшками и прочими склянками, невольно притягивал взгляд. К нему старуха и подошла: решительно отодвинула нехитрую утварь к противоположному краю, освободив, таким образом, пятачок свободного места. Присела на табурет и кивком головы приказала Аделии сделать то же…
