Дедушка не мог исполнять трудную работу, так как давление у старика тут же поднималось. Возраст был уже далеко не тот, что раньше. Однако, даже зная об этом, старик принял меня к себе и приглядывал за мной, как за своей внучкой. Я не знала имени старика, как он не знал моего. Моего имени просто нет. Оно стерто. Так и живем. Я «Внучка», он «Дедушка».
Я всегда старалась помогать людям. Особенно, когда дедушка приводил в дом разных больных. Он знал, что мои знания иссякают, и, чтобы сохранить хотя бы крупинку чего-нибудь, каждый раз приводил все нового и нового больного, хотя я уже умоляла его этого не делать. Мои знания… я чувствую их потерю. Она слишком ощутима!
Ох, ну и жара же на улице. Да и зачем заготавливать дрова летом? Они-то нам понадобятся только зимой. До этого времени еще ого-го! Почему сейчас? Не хочу…
— Ну, дедушка! — стонала я. — Я устала! У меня болят руки и ноги! — это была ложь. Я даже не чувствовала усталость. Просто было слишком жарко.
— Ох, ну что мне с тобой делать? — вздохнул старик, вставая с кресла-качалки. — Так и быть, — решил он, потирая затекшую спину. — Я схожу на рынок и куплю муки с яйцами. Сделаю тебе твои любимые ванильные булочки. Но в замен, чтобы все дрова были порублены и сложены в подсобке, договорились?
— Какие дрова? Эти что ли? Сейчас мы их мигом… — тут же оживилась я, понимая, что за работу меня ждет «вкусняшка».
Старик лишь довольно хихикнул и, прихватив с собой сумку, ушел на рынок.
С дровами я разобралась быстро. Еще бы! Дедушкина выпечка самая лучшая в деревне. После, как и было сказано, сложила все дрова в подсобке. Отлично, еще немного и к зиме можно сказать готовы. Прошел час, дедушки все не было.
За это время я успела и посуду перемыть, и полы протереть, и вообще освежить обстановку в доме. Домик у нас не большой, но места было достаточно, чтобы жить и людям, если надо, помогать.
Через полтора часа я услышала, как родная калитка наконец-то скрипнула. Ура! Дедушка вернулся!
В помещение зашел дедушка, но на его лице отчетливо читалась тревога. Я знала это выражение лица. Он опять кого-то привел. Опять кому-то нужна помощь. Следом за стариком в дом вошел высокий взрослый мужчина в темно-серой шубе из перьев, розовой рубашке с красными сердечками и глупой фиолетовой шапке с сердечками за место бубонов. Но больше всего привлекал его грим. Под левым глазом имелись черные стрелки, словно ресницы, а весь рот, от уха до уха, измазан красной помадой, что выглядело довольно угрожающе. Вечная улыбка.
Мужик скептически посмотрел на меня, потом решил, что я не стою его внимания, перевел взгляд на дедушку, что уже раскладывал купленные продукты перед плитой.
— Старик, — фыркнул мужик. — Куда ты меня привел? Я повторяю, мне нужен целитель! Я слышал, что это ты. Ты можешь помочь или нет?
— Кто вы? — спокойно спросила я. Это были стандартные вопросы перед тем, чтобы решить буду ли я помогать человеку или нет. Мужчина вновь посмотрел на меня, но лишь фыркнул. Я ему не понравилась. Похоже, в моих глазах он увидел что-то отталкивающее, и я его за это не виню.
— Меня зовут Росинант, — произнес мужчина, после чего вновь посмотрел на дедушку. — Так что ты скажешь? Ты можешь помочь, старик?
— Я спросила, не как вас зовут, — вновь прервала я, мужчину. — А «кто вы?».
Мужчина на этот раз что-то заподозрил, но не до конца понимал, что происходит. Он явно обдумывал варианты того, что лучше сказать. В итоге видно решил выбрать самый оптимальный вариант:
— Никто. Просто путешественник.
— Ложь, — тут же сказала я и подошла к шкафчику, где между шкафом и стенкой я прятала свою катану.
— Нет, это правда! — тут же настаивал мужчина, злясь на меня.
— Я слышу, когда люди лгут, — катану еще брать не стала. — Кто вы? — повторила свой вопрос.
— Хорошо, хорошо… я пират, — сказал он, подняв ладони, словно сдаваясь, и усмехнулся. — Ну и что теперь?
Я тут же выхватила катану, прыгнула на кухонный стол, что стоял в центре комнаты, и подставила лезвие в грудь мужчине. До горла не доставала. Незнакомец был слишком высок.
— Вы не пират, — произнесла я медленно. — Во всяком случае, вы не считаете себя пиратом. Раз вы не пират и не мирный житель, то значит что-то одно из двух. Вы либо дозорный, либо агент мирового правительства, что в сущности одно и то же.
Мужчина замер, смотря на меня с вытаращенными глазами. Сигарета, что он держал до этого в губах, так и упала на пол. Благо, я их только помыла, и они еще довольно влажные.
— Дедушка, как ты мог притащить к нам дозорного? — воскликнула я, крича на старика. Тот уже трясущейся рукой направил в сторону незнакомца половник, собираясь защищаться от врага посудой. Но дедушка не боец. Он просто готовит выпечку. Боец тут я. — Ты пришел убить меня, так? Никогда бы не подумала, что дозорные опустятся до того, что начнут подсылать больных. Я никого лечить не намерена! Уходи!
И тут до мужика стало доходить.
— Так… так целитель, это ты? — прошептал он. — Но… но тебе же на вид лет семь-восемь!
— Не важно! Уходи!
— Прошу вас! — взмолился дедушка. — Покиньте наш дом мирно!
В следующую секунду произошло то, чего я никак не ожидала. Мужчина рухнул передо мной на колени и буквально зарыдал. Теперь острие клинка легко могло поранить его горло, но он словно не замечал его.
— Прошу! Умоляю! Я не хочу никому навредить! — говорил незнакомец, в то время как по его щекам градом скатывались слезы. — Я клянусь, что не трону тебя. Просто обследуй его. Помоги! Если надо, можешь заковать в цепи, избить или даже убить, только помоги ему!
Я смотрела в его глаза полные боли и отчаяния. О ком он говорит? Он не лгал. Мне не стоит его бояться, но… он все-таки дозорный.
— Кора-сан? — неожиданно в дом с улицы зашел мальчик лет одиннадцати и увидел довольно нелицеприятную картину. — К… Кора-сан…?
— Ло, вернись на улицу! — крикнул на него мужчина, но мальчик даже не шелохнулся. Он с ужасом смотрел на меня, что стояла на кухонном столе и держала лезвие катаны у горла мужчины.
Мальчик был одет в белую рубашку, синие джинсы и белую меховую шляпу с черными пятнами, что придавала голове мальчика своеобразный вид гриба. Шапка ему точно была велика.
Но больше всего меня заинтересовали белые пятна на всем его теле. Что это? Такое может быть только в двух случаях: либо организму чего-то не хватает, и кожа меняет цвет, либо наоборот — в организме чего-то избыток. Если он болен вторым, то у мальчика серьезные проблемы. Нужно обследовать его, чтобы сказать наверняка.
Я тяжело вздохнула и убрала лезвие.
— Хорошо, — произнесла я, спрыгивая со стола. — Я осмотрю его, но не ожидайте больших результатов. У меня сейчас… не лучшие времена.
Дедушка тут же заулыбался и вернулся к готовке, явно решив, что теперь все будет хорошо, а мужчина вдруг глупо заулыбался, потирая сопливый нос, и попытался меня обнять.
