Пока все сидели в доме Кироса, я вышла вечером на улицу, усевшись на скамеечку перед домом. Тишина. Только легкий шорох ветра, что пробегает вдоль полевых цветов. Ночь, луна и звезды. В такие моменты очень хочется домой, на Санни.
Неожиданно передо мной возникла чашка с горячим напитком, от которого исходил небольшой пар. Я взяла чашку в руки и сделала глоток. Чай, но сладкий.
— Так и не нашла клинок? — спросил Ло, присаживаясь рядом.
— Нет, — вздохнула я, смотря на небо. — Думаю, его кто-то нашел и забрал к себе.
— Есть подозрения кто? — я отрицательно покачала головой.
— Это мог быть кто угодно. Видно мне его больше не найти.
Было решено, что как только Луффи очнется, то мы тут же уберемся с этого острова. Вероятность того, что я найду свой меч до этого момента, уменьшалась с каждой секундой. Однако я не позволяла себе впасть в окончательную депрессию. В конце концов, война позади и мы победили. Все мои друзья живы и идут на поправку.
— Зозо-я, — прервал мои мысли Ло. — Я хочу тебе кое-что рассказать.
— Хм? — по голосу парня я поняла, что новость меня ждет еще та. Мне уже не по себе от такого напряжения.
— Помнишь, что Дофламинго хотел от меня?
— Как тут не помнить? — усмехнулась я. — Он просил от тебя и от меня одно и тоже — бессмертия.
— Операция вечной молодости… — Ло улыбнулся, но как-то с грустью. — Я ведь ее практически провел на тебе, — от этой новости тот чай, что я успела отхлебнуть, тут же с кашлем вырвался наружу.
— Ч…что?! — только и смогла спросить я. Ло смотрел куда-то вдаль. Его глаза покрылись легким туманом, а лицо ничего не выражало. Только легкая безмятежная улыбка. Полное спокойствие.
— Операция вечной молодости заключается в том, что обладатель фрукта Опе-Опе пересаживает пациенту свое собственное сердце.
— Ты… ты… то есть тогда… — мне казалось, что в легких напрочь пропал кислород. Я задыхалась. Он что, хотел сделать меня бессмертной?
Тем временем Ло продолжал.
— То, что я вживил в тебя свое собственное сердце, ничего бы не изменило. Изменения бы произошли, когда твое собственное сердце перестало бы биться. Другими словами, если бы тебя убили, но мое сердце осталось нетронутым, операция вечной молодости была бы завершена.
Мне стало дурно. И он все это время знал это? Что за безумец?! Зачем он это делал? Черт! Да меня в любой момент могли убить! И ведь пытались. Раз десять и все в один день. То есть, если бы я умерла, то его сердце стало бы биться вместо моего собственного, и смертельный удар принял бы Ло.
— Ой, дурак… — это все, что я могла сейчас сказать. Хотя буря эмоций требовала буквально вцепиться в воротник Ло и врезать ему хорошенько, чтобы в следующий раз думал.
Я закрыла лицо руками и засмеялась. Вспомнила Панк Хазард. В тот день он сказал мне, что считает свое сердце бесполезным органом. Похоже, его мнение не изменилось до последней секунды, пока я не призналась в своих чувствах. Как можно быть таким… идиотом? Эгоист до мозга костей! А как бы я себя потом чувствовала?
Мне хотелось орать, кричать, биться в злобной истерике, чтобы показать Ло, какую он глупость чуть не совершил, но у меня не получалось. Единственное, на что я была способна, это смеяться. Однако нет… я могу ему ответить той же монетой. Но предоставлю выбор.
Я долго над этим думала и, наверное, не решилась бы так до конца, если бы не эта ситуация. Я встала, чтобы вытащить из заднего кармана джинсов небольшой листок, сложенный на несколько частей. С другой стороны я понимаю, почему Ло решил мне об этом рассказать. Он не хочет, чтобы между нами оставались хоть какие-то секреты. Что ж… так тому и быть. Я только за.
— Держи, — сказала я, протягивая Ло сложенный листок бумаги.
— Что здесь? — спросил Ло, прежде чем развернуть листок. Вся эта ситуация напомнила мне то, как Ло принес в мою каюту небольшую папку с документами про меня саму, а там я обнаружила пожелтевший конверт с моей медицинской картой. Наверное, у меня было такое же настороженное выражение лица.
— Хм… — я задумалась. Как бы кратко охарактеризовать то, что тут написано? — Это рецепт, — Ло молчал, но его приподнятая бровь говорила о том, что он требует более подробных объяснений. — Это рецепт того, как можно вырастить разноцветные деревья. А так же рецепт как можно применить данные деревья в медицине. Думаю, как хирургу тебе будет любопытно это знать.
Лицо Ло надо было видеть. Глаза расширены, рот раскрыт. Он даже не дышал! Просто смотрел на меня, сжимая в пальцах листок. Ну? Чего он медлит? Вот оно! Все, чего так добивался Дофламинго, что так желают заполучить сотни людей, ради чего и погибла целая деревня… вот! Читай! У меня больше не будет никаких секретов.
Секунда шла за секундой, а Ло так и продолжал переводить взгляд то на меня, то на листок бумаги, словно не до конца веря в происходящее. Его брови нахмурились.
— Ло? — спросила я, слегка поторапливая парня с тем, чтобы он, наконец, раскрыл листок и начал читать.
На мое удивление Ло взял свою кружку с недопитым чаем и погрузил в нее свернутый листок бумаги. Бумага тут же стала мокнуть. Чернила если и сохранились, то их точно больше не прочтешь.
— А? — не понимала я. — Зачем ты это сделал? — волокна бумаги набухли и растворились в чае, превращая чай в некое подобие кашицы. Для большей убедительности, что листок окончательно уничтожен, Ло размешал бывший напиток чайной ложкой и вылил содержимое на землю. — Я не понимаю, — призналась я. — Разве не ты хотел, чтобы между нами не было никаких секретов? Этот секрет раскрыл бы для тебя проход к тысячам новым возможностям.
— Меня это не интересует, — мягко произнес он, обняв меня за плечи. — Я ценю это, но так же понимаю всю важность данного секрета.
— Я ведь говорю не о бессмертии, а хотя бы о лекарстве от множества болезней и…
— Свое лекарство я уже получил, — перебил он. — Другого мне не надо.
Что ж, возможно он прав, хотя этот его выбор все равно меня удивил. Предложи я такое кому-нибудь другому, тот бы, не раздумывая, выучил каждое слово на листочке. Даже наш доктор Чоппер, хотя и с благими намерениями. Но Ло это не интересовало. Он получил все, что хотел. Лекарство от свинцовой болезни, месть за смерть Кора-сана, долгожданную свободу от личного бремени и, наверное… меня?
Эх, ладно.
Странно, но я даже благодарна ему за то, какой выбор он принял. Так даже лучше.
— МЯСО!!! — первое слово, которое я услышала утром. Да причем такое громкое, что у меня чуть перепонки в ушах не полопались.
— Луффи! Прекрати орать! — застонала я, пряча голову под подушкой. — Прошу тебя, еще хотя бы пять минуточек! — и тут до меня дошло. — Луффи?! Ты очнулся!
Братец наконец-то пришел в себя. Он был еще слаб и периодически проваливался в сон, но тут же вновь просыпался и требовал еды. Ребята тут же подскочили на ноги и, как ужаленные, стали притаскивать ему все, что только имеется в доме, и даже больше.
