Замечтавшись, Матиас пропустил обращенный к нему вопрос и, смутившись, попросил повторить.
Из воздуха бесшумно возник слуга с бутылкой лафита и двумя старинными серебряными кубками. Ловко откупорив пробку, он безмолвно исчез.
– Так что там у тебя? – Матиас разлил вино по фужерам. – В последний раз ты наведывался ко мне после смерти жены, просил досконально осмотреть тело, проверить спальню, вещи.
– Сейчас повод схожий.
Мрачный Ивар потянулся к кубку. Однако он не спешил сделать глоток, водил пальцем по острым граням серебряных лепестков. Боль, даже крохотная, отрезвляла, помогала мыслить ясно и четко.
– Меня тревожит невеста. Что-то с ней не так! – Ивар покачал головой и слизнул капельку крови – порезался-таки об оправу одного из кабошонов. Не простого, как все в Алом кабинете: он защищал от любых ядов. – Мне не удается рассмотреть ее ауру. Стоит сосредоточиться, как контуры расплываются, сливаются в бесформенное бурое пятно. Вдобавок она странная, очень странная…
– Еще бы! – фыркнул Матиас и, пригубив вино, отставил кубок. – Она ведь согласилась выйти за тебя. Все самоубийцы не в своем уме.
– Она не самоубийца, – с мрачной уверенностью возразил Ивар. – Ею движет что-то другое. И эти деньги… Кому она хочет их передать? Я выпытывал так и этак, но слышал лишь ложь. Мог бы, конечно, надавить, но тогда девчонка и вовсе замкнулась бы в себе.
– Так выстави ее. Тем более маркиз Тове полкоролевства на уши поставил, ищет пропавшую дочь.
– И?
Скрестив пальцы под подбородком, Ивар подался вперед. В глазах промелькнул интерес.
– И ничего, – развел руками Матиас. – Хотел бы я посмотреть на того, кто отследит твой портал!
– Право, хватит лести! – раздраженно буркнул Ивар.
Ему хотелось подробностей. Сколько времени у него в запасе, как скоро Захария выпытает про письмо и его адресата. Алиса ведь не сама его отправила, кому-то поручила. А даже если нет, почтовый клерк охотно припомнит даже цвет бумаги, если правильно ему пригрозить. Опять же, можно выписать менталиста.
– Пока все тихо, – правильно угадал ход его мыслей Матиас. – Ищут ее любовника. Думают, девчонка к нему сбежала. Эта Алиса путалась с учителем брата. Отец прознал об интрижке, сослал проказницу в глушь, а ее возлюбленного уволил.
Любовник? Ивар удивленно поднял брови и почесал подбородок. Это очень интересно и многое меняло. Вероятно, будущая невеста собиралась облагодетельствовать именно возлюбленного. Выгнанный с позором учитель хорошего места не найдет. Захария позаботится, чтобы его не взяли даже в провинциальную школу. Оставалось перебиваться частными уроками среди второго сословия, а там много не заработаешь.
– Огорчился?
Матиас пристально следил за лицом друга.
– По поводу? – Ивар поднес-таки кубок к губам. – Если бы я хотел девственницу, я бы купил девственницу. А так…
Он покатал вино на языке и проглотил.
– Так даже лучше. Успею получить немного удовольствия до того, как она умрет.
Ивар не думал смягчать свои слова. Хватит с него сентиментальности! Алиса сир Хайн пару раз порадует его в постели, принесет заветную должность и отправится на кладбище. Оба знали условия сделки, нет смысла упрекать его в жестокости.
В мыслях промелькнул и исчез образ Эжени. С ней Ивар дал слабину, ничего хорошего, увы, не вышло.
– Нужно послать лилии с карточкой.
Ивар одним большим глотком осушил кубок.
Ранка, всего лишь царапина, оставленная неровно обработанным краем, затянулась.
– Кому? – нахмурился Матиас и предупредил: – Если ты опять ударился в черную меланхолию, то я потребую, слышишь, потребую от короля отправить тебя в отпуск!
– Не выйдет! – насмешливо улыбнулся Ивар и потянулся к бутылке. – Лилии для Марджери сир Ниер. Хочу, чтобы она знала, по какой причине умрет.
Матиас хмыкнул, но комментировать слова приятеля не стал. Ведьма сама виновата. Ладно оскорблять, но навесить на Ивара проклятие!.. Она не девочка, должна понимать последствия таких поступков. Кстати, о последствиях…
– Если маркиз вдруг затребует менталиста, я обязательно тебя уведомлю и сделаю так, чтобы ему достался самый завалящий.
Ивар от души расхохотался, чуть не пролил лафит.
– Не боишься? – вскинул он брови. – Ты всего заместитель…
– Пока заместитель, – подмигнул Матиас, – а это совсем другой расклад. Рафус не в том возрасте, чтобы уследить за всем, да и его больше волнует министерское кресло. Так что, – самодовольно закончил он, – в Алом кабинете по факту заправляю я.
– Тогда немного поработай, хвастун. Думаешь, я проделал такой путь только ради ауры леди сир Хайн?
В приемной повисла вязкая тишина.
Заскрипев, пробили три часа напольные часы. Неповоротливый маятник с инкрустацией из панциря черепахи отмерил с десяток взмахов, когда Матиас наконец заговорил. Он подобрался, отставил кубок и потребовал:
– Рассказывай!
– Да, собственно, нечего, – вздохнул Ивар и, не выпуская ножки пустого кубка, откинулся на диванную спинку. – Всего лишь ощущения и сработавший медальон.
– Медальон? – нахмурившись, переспросил Матиас. – Только не говори, что тот самый!
– Тот самый, – поразительно спокойно подтвердил Ивар.
– Подожди минутку!
Матиас поднялся и подошел к окну. Мимолетное касание пальцев, и приглушенно вспыхнул защитный контур, отсекая друзей от окружающего мира. Разом смолкли все звуки, даже мерное тиканье часов. Щелкнули замки, провернулись в скважинах невидимые ключи.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Матиас, – теперь говори! Доверяй, но страхуйся, – ответил он на молчаливый вопрос друга и вернулся к дивану. – Не желаю сюрпризов!
– Так и не выяснил, кто прислал медальон?
Матиас тяжко вздохнул.
– Кто бы это ни был, он подтер следы, даже озаботился восстановить защитное плетение. Медальон хранился в Пятой секции среди наследства одного прервавшегося рода. Не напрягай память, последний его представитель скончался лет этак на двести до твоего рождения. Но речь не о нем, а о тебе. Что, где и как ты почувствовал?
Ивар перевел взгляд на сжимавшие кубок пальцы и неспешно, стараясь ничего не упускать, поведал о странном взгляде, уколах интуиции и прочих мелочах. Попытался вспомнить, что делал, где находился, на кого смотрел.
– А вчера он меня обжег.
Ивар отогнул ворот рубашки, обнажив шнурок медальона.
Матиас недовольно цокнул языком и нахмурился еще больше.
– С кем ты беседовал?
– Да в том-то и дело, что ни с кем, – досадливо скривился Ивар. – В полном одиночестве изучал сметы за прошлый год. Поднял голову, осмотрелся, а медальон уже похолодел.
