Только Августа никого не травила. Самое гадкое, что ничего подозрительного в то утро не заметила. Проснулась как обычно. Открыла глаза, потянулась, тут и фамильяр подоспел. Горгулья сгрузила поднос с завтраком на постель, пожелала доброго утра и скрылась.
– Я должна его найти, – рассеянно пробормотала Августа.
Если на то пошло, враги Ивара – отныне ее враги.
– Уж не меня ли? – послышался насмешливый голос справа.
Августа нахмурилась и неохотно обернулась. Гаррисон! Он стоял, развязно засунув руки в карманы, и улыбался ей во все тридцать два зуба. Нехорошо так, самодовольно, чуточку снисходительно.
– А неплохой у тебя экипаж! – Гаррисон подошел и со знанием дела осмотрел рессоры. – Лошадки тоже лоснятся. Сразу видно, не на почтовой станции наняли. Дорого, богато!
– Что тебе нужно? – буркнула Августа.
Уж не за тем он ее нашел, чтобы обсуждать выезд.
Гаррисон промолчал и обошел экипаж, перебросился парой слов с кучером. Все лениво, беззаботно, словно он не слышал вопроса.
– Дождь собирается. – Наконец вновь остановившись напротив Августы, Гаррисон указал на небо. – Тебе лучше поторопиться. Меня редко чутье подводит, намечается ливень. Эх, лишь бы ночью не подморозило, а то…
– Хватит уже! – теряя терпение, повысила голос Августа. Пальцы сжали сумочку, рискуя порвать бархатную ткань. – Говори, что тебе нужно, и убирайся.
– Ого, как ты запела! – присвистнул Гаррисон. – А ведь не так давно в гости звала, соловьем пела. Память девичья?
Августа промолчала. Действительно, нехорошо вышло. Она не сдержалась и теперь рисковала испортить и без того щекотливую ситуацию.
– Прости, – Августа выдавила доброжелательную улыбку, – просто я устала, а ты меня пугаешь.
– Пугаю? – поднял брови Гаррисон. – А есть причины?
Ну вот опять! Вторая ошибка за пять минут. Нужно срочно брать себя в руки, выкручиваться.
– Конечно!
Августа снова превратилась в Алису, хотя внутреннее напряжение не отпускало. Вспомнились странности в поведении бывшего однокурсника. Да и зачем-то он ее выследил, отыскал. Точно не для того, чтобы обсудить погоду.
– Мне тут уже с десяток человек пытались отсоветовать выходить за графа Монтезе, грозили, что я скоро умру. Если ты пришел за тем же, уволь меня от описаний похорон! Я не верю в судьбу, ничего со мной не случится.
– Да нет, я хотел обсудить несколько другой… хм… вопрос. Отойдем? – Он кивнул на питьевой фонтанчик перед ратушей. – Вряд ли стоит посвящать в наши тайны слуг. А вот посвящать ли в них жениха, ты решишь сама.
Неприятный холодок судорогой сковал пальцы, но Августа кивнула и покорно последовала за Гаррисоном. Он беззаботно насвистывал, по пути раскланялся с парой прохожих. Со стороны – встретились давние знакомые, хотят спокойно побеседовать. Не посреди проезжей части же!
– Ну вот, тут нам будет удобно.
Гаррисон остановился и оперся бедром о бортик фонтана. Он стоял лицом к Августе, зрительно контролировал всю площадь – вряд ли случайно. Из Гаррисона получился бы неплохой военный, жаль, он выбрал другую стезю. Августа вынуждена была встать спиной к экипажу. С каждой минутой она нервничала все больше. Еще эта наглая ухмылка Гаррисона… Так и подмывало стереть ее с его лица.
– Итак, я тебя внимательно слушаю.
Августа обошла Гаррисона и оперлась ладонями о каменный бортик. Чаша фонтана пока пустовала. Черное унылое пятно.
– Очень хорошо… Специя. – Он с особым удовольствием, смакуя, назвал ее студенческим прозвищем. – А еще лучше будет, если ты окажешь мне крохотную услугу. Совсем необременительную по сравнению с последствиями твоего упрямства. Ведь мы оба знаем, что никакая ты не Алиса. А вот графу знать об этом совсем не нужно, верно?
Во рту Августы пересохло. Язык прилип к нёбу. Желудок сжался, неприятно заворочался, грозя вернуть съеденный недавно обед.
– О чем ты, я не понимаю? – сдавленно переспросила она, не решаясь повернуться, взглянуть на Гаррисона.
Да и зачем, Августа и так знала: он улыбался. Довольно, как кот, загнавший в угол мышь.
– Все ты понимаешь! – тихо рассмеялся Гаррисон. – Твои бегающие глазки и бледные губки тому подтверждение.
Он подошел вплотную, чуть ли не прижался и, склонившись к самому ее уху, обжигая дыханием, жестким шепотом продолжил:
– Мне плевать, что случилось с настоящей Алисой. На тебя, собственно, тоже, равно как на всех графов и герцогов королевства. А вот моя персона меня очень волнует. Мне надоело прозябать, Специя, я хочу занять свое место.
– Свое место? – нервно усмехнулась Августа и попыталась отодвинуться, однако Гаррисон не позволил.
Его руки накрыли ее ладони, пресекая любые маневры. Гаррисон чуть подался вперед, понуждая Августу буквально вжаться в бортик фонтана. Положение их тел стало еще более вызывающим, попирающим устои морали. Августа догадывалась, Гаррисон этого и добивался. Смутить, унизить, опозорить, чтобы навязать свои условия.
– Ну, ты-то хорошо устроилась, вот и я хочу. Заметь, недорого прошу, всего каких-то двести гульденов. Я бы купил на них славное поместье, обзавелся женой.
– Двести гульденов? – в ужасе выдохнула Августа.
Гаррисон, наверное, шутит! По заключенному с Иваром договору она получала гораздо меньше. Двести гульденов – годовой доход аристократа средней руки. Как и где, скажите на милость, Августа должна их достать?
– Это твои проблемы, – жестко отмел ее возражения Гаррисон. – Не желаешь платить, я сегодня же отправлюсь к Ивару сир Лиру и выведу самозванку на чистую воду.
– Ты… У тебя нет доказательств! – раскрасневшись, выпалила Августа.
Он блефовал, он не мог!.. Если сам Ивар ничего не понял, Гаррисон и подавно.
– Вот тут ты ошибаешься, – победоносно сверкнул зубами собеседник. – Но если сомневаешься, проверь. Если я вру, ты ничем не рискуешь.
Гаррисон наконец-то отступил, убрал руки.
Оглушенная словами шантажиста, Августа не двигалась, словно приросла к камню.
– Сроку тебе – неделя. Придешь после семи часов вечера в «Голубиное перышко». Буду ждать до полуночи, дальше пеняй на себя.
Он зашагал прочь, но скоро спохватился, обернулся.
– Счастлив был повидаться. Всего тебе доброго!
Издевательское вежливое прощание стало жирной финальной точкой. Раздавленная, растерянная Августа смотрела вслед удаляющемуся Гаррисону. Вот его спина скрылась за тележкой торговца жареным миндалем. Еще миг, и Гаррисон смешался с толпой.
Он знал.
Голову Августы опоясало головной болью. Сжав ее ладонями, она тупо уставилась перед собой.
Как, откуда? Надо было надавить на Гаррисона, заставить прямо сейчас предъявить те самые доказательства, но заявление ошеломило ее, выбило почву из-под ног.
