– Я все расскажу! И про орден тоже. Именно его глава все устроил.
– То есть счет его? – В голосе Ивара промелькнула заинтересованность. – А контора?
– Контора моего шурина, – повинился декан и отряхнул пыльные брюки. – Мне предложили, и я… Легче, когда все свои.
– Допустим, – кивнул Ивар – А счет?
– Общий. – На щеках Надина проступил легкий румянец. – Мы на всех делили. Выписали доверенности, и вот… Открыт он на двоюродного племянника.
– Ловко! – скупо поаплодировал Ивар. – Семейный подряд. А теперь садитесь и поведайте подробнее про «мы» и орден.
Декан оказался словоохотлив, и к концу его откровений список будущих безработных растянулся на два листа. В финансовых махинациях оказался замешан едва ли не весь университет. Каждый получал свою долю. Покровительствовал им тот самый Безликий. Делал так, чтобы нужные подписи ставились в нужных местах, проверяющие не замечали очевидных вещей. Взамен он получал процент от дохода, мизерный, по мнению Ивара, всего треть. Примечательно, чеком на предъявителя. Его оставляли ночью под дверью в библиотеку каждое первое число нового квартала.
Официально открытый мошенниками счет предназначался для нужд ордена Треугольника, но соблазн был велик, и алчные заговорщики запустили туда руку. Надин понятия не имел, знал ли об этом Безликий, равно как не мог сообщить о нем чего-либо нового. По словам декана, теснее всего с незнакомцем общался Конрад, остальные получали указания в письменном виде.
– Как именно?
– Через фамильяра, призрачную сову.
Ивар разочарованно вздохнул. Он не припомнил ни у кого такого. Тупик. Оставалось надеяться, что беседа с остальными членами ордена что-то прояснит.
– Сир, – робко поинтересовался Надин, – если я верну награбленное, можно меня просто уволить?
Ивар не удостоил его ответом, развеял чары и велел секретарю вызвать стражу. Он не желал марать рук разбирательством с казнокрадами. Хватит ему ордена Треугольника! С одним из его членов Ивар как раз собирался побеседовать.
Утром в университете вовсю бурлила жизнь. С минуты на минуту начнется первая пара.
Ивар ускорил шаг. Он надеялся застать аспиранта, который среди прочих входил в орден. Почему именно его? Ивар сам толком не понимал, интуиция толкала. Возможно, из-за специальности Рамона Руста – он был артефактором. Подобный человек опасен в качестве врага и полезен в качестве союзника.
По словам Надина, аспирант вел практические занятия у второкурсников в Корпусе лилий. Однако, подойдя к крыльцу старинного здания, Ивар убедился, что очередное не состоится.
– Прочь! – взмахом руки разогнал он зевак и, опустившись на одно колено, склонился над юношей.
Судя по всему, он упал с большой высоты. Выпал из окна? Но вряд ли кто-то в здравом уме высунулся бы настолько, чтобы не удержать равновесие. Выходит, сбросили. Запрокинув голову, Ивар попытался определить откуда. Увы, все окна закрыты, мох на карнизах не содран. Разочарованный Ивар вновь склонился над мертвецом и только сейчас заметил, что аспирант что-то сжимал в скрюченных пальцах. Он аккуратно разжал их и высвободил кусочек пергамента, судя по всему, часть древней рукописи.
– Ретаны, – нахмурившись, прочитал Ивар единственное сохранившееся слово.
В глазах у него потемнело. По сердцу пробежал холодок. Кто-то желал причинить зло Августе. Оставалось только понять, погибший или его убийца.
Ивар перевернул аспиранта на спину и направил струйку Тьмы к его глазам. Если повезет, он получит слепок убийцы. Однако вместо этого в воздухе с треском вспыхнули огненные буквы: «Я всегда на шаг впереди».
– Темные боги!
Ивар в сердцах ударил кулаком по брусчатке.
Преступник издевался над ним. Напрасно! Ивар сир Лир не терпел унижений и сторицей возвращал долги.
Глава 24
Ивар не видел смысла и дальше притворяться, будто ничего не знает. Расправившись с махинаторами, он взялся за заговорщиков. Их следовало собрать вместе сразу по нескольким причинам. Во-первых, не позволить Безликому замести следы. Ивар подозревал – вслед за аспирантом последуют другие. Во-вторых, они помогут в расследовании смерти алхимика. В-третьих, орден давно пора распустить, а с его членами – разобраться. Тут уж кто что заслужил.
Все это пронеслось в голове, пока Ивар разглядывал стену учебного корпуса. Тело еще не убрали, только прикрыли простыней. Занятия по распоряжению Ивара отменили: он не желал, чтобы следы преступления затоптали. Только вот где именно совершили убийство?
– Запретите студентам и преподавателям покидать университет, – хмуро бросил через плечо Ивар.
Ему не требовалось оборачиваться, чтобы по тяжким, сокрушенным вздохам узнать проректора по учебно-воспитательной работе. Он имел полное право шумно сопеть и сетовать на судьбу: именно Оливеру Грифорду предстояло со всем разбираться. Сомнительное удовольствие – связываться с родителями, вызывать дознавателя, составлять рапорты и объяснительные.
– Всем? – обреченно спросил Оливер и шагнул вперед, встал рядом с Иваром.
Его мутило при виде клякс крови на камнях. Всю свою жизнь Оливер провел в кабинете, да и специальность имел сугубо мирную, безумно далекую от любого насилия. А тут труп.
– Всех, – поразмыслив, кивнул Ивар и протянул Оливеру платок.
– Что вы, сир! – застеснявшись, замахал он руками.
– Берите, – безапелляционно заявил Ивар. – Зажмите нос.
Не хватало только, чтобы Оливера вывернуло наизнанку, он и так бледно-зеленого цвета.
– Можно я?.. Можно мне?..
Не дожидаясь ответа, проректор резво отскочил в сторону, к крыльцу. Там, продышавшись, он прочистил горло и деловито поинтересовался:
– Мне связаться со стражей или обождать?
– Обождать, – вновь устремив взгляд вверх, пробормотал Ивар. – Сначала я хотел бы побеседовать со всеми, кто близко знал покойного. Ну и с теми, кто во время его смерти находился в здании. Соберите их к трем часам в моей приемной. Тогда и вызовете стражу.
– Но тело… Его нельзя здесь оставить!
Оливер забрался на ступеньки, напряженно смотрел прямо перед собой. В другой ситуации Ивар посмеялся бы: маг, а боится крови, но сейчас он, наоборот, радовался, что проректор не лез под ноги. Зато теперь понятно, отчего Оливер прозябал. Такому, в отличие от Конрада, повышение не светило.
– Тело пролежит здесь столько, сколько нужно.
Ивар голосом поставил точку в разговоре. Краем глаза он уловил движение – Оливер ушел. Вот и хорошо, наконец-то Ивар сможет спокойно поработать!
Нечего было и думать, чтобы позволить дознавателю проведать об ордене Треугольника или, еще хуже, о Безликом. Следственная машина работала на редкость топорно и понятия не имела о секретности. Настоящей, а не о всяких там грифах на бумаге. Дознавателям не втолкуешь, что не надо бодро рапортовать о каждой находке начальству. Не привыкли они сначала фиксировать любую информацию только в голове и только потом решать, стоит ли ее обнародовать. Пустят все труды насмарку, оборвут тонкие ниточки, ведущие к Безликому. В том, что убийца именно он или кто-то из его сподручных, Ивар не сомневался. Именно поэтому нужно тщательно осмотреть все самому, собрать улики, если понадобится, часть уничтожить. Какое счастье, что никому не пришло в голову получше рассмотреть тело! Разразилась бы форменная катастрофа. Мало того что секретное поручение короля перестало бы быть секретным, так начали бы искать ретану, запятнали бы фамилию сир Лиров. И все без толку, Безликого не нашли бы. Когда дело касалось темной магии, дознаватели превращались в младенцев. Все потому, что ни один приличный выпускник университета, не говоря о Закрытой высшей школе, не пал бы так низко, не пошел бы служить в Следственную палату. Они строили карьеру в Алом кабинете, министерствах, различных королевских комитетах либо занимали офицерские чины в армии. Словом, в деле убитого аспиранта от дознавателей было больше вреда, чем пользы.
