И от своей пары и жены я что угодно приму, лишь бы всегда была рядом.
– А вот потерянный инстинкт самосохранения – это однозначно плохо, – хлопнул меня по плечу ещё раз, так и не сводя взгляда с девушек.
Что именно его так заинтересовало, стало понятно, как только я вновь обернулся к своим девочкам. Только уже кружилась не Алексия, а Хания, позволяя себя рассмотреть.
– Какого хера? – сорвалось с губ раньше, чем я осознал увиденное.
Ноги сами понесли в сторону весело смеющейся дочери, платье которой едва ли можно было назвать приличным, да и то с натяжкой!
– Сюда иди, – процедил, ухватив девчонку за локоть и потащил в уборную, куда не то что грубо затолкал, фактически забросил, зайдя следом, и закрыл дверь, отсекая нас от лишних глаз и ушей. – Это что такое? – развернул её к себе спиной.
Обнажённой спиной! Потому что если спереди платье было довольно скромным, не считая открытых плеч, на которые я ещё мог закрыть глаза, то вот сзади… полнейшая порнография чуть ли не до копчика!
– Платье, – сжалась Хания, прекрасно учуяв моё состояние. – Красивое, – добавила, обернувшись, и тут же стушевалась под моим гневным взором.
Конечно, оно, блядь, красивое! Такое красивое, что его первый попавшийся мужик с удовольствием снимет, а после и её саму, за последние два года резко повзрослевшую. И она о том знает, как и моём отношении ко всему этому. Так какого хера, спрашивается?!
– Это из-за него, да? – прищурился, до хруста сжимая ладони в кулаки.
Точно прибью волчонка, и отец ему не поможет! Вообще больше не приедет в мою страну никогда! Потому что не сможет больше никогда ходить!
– И вовсе не из-за него! Вот ещё! – тут же возмутилась девчонка, подтверждая тем самым все мои догадки. – И чего ты кричишь на меня? В твоей Америке, сам говорил, одеваются ещё откровеннее.
– Но мы не в Америке, Хания! – рыкнул раздражённо. – А даже если бы жили там, это не значит, что нужно одеваться также, как одеваются там! Ты же не проститутка какая-то в самом деле! Девушка уважать себя должна, вне зависимости от страны проживания! А это платье… – махнул рукой. – Снимай его! Снимай, или я его порву ко всем чертям! В спальне будешь надевать, перед зеркалом кружиться, раз оно тебе так нравится!
В этот момент за моей спиной послышался толчок в дверь. Один. Второй. Третий. А следом требовательный стук.
– Алекс, открой! – фактически приказала моя пара.
Не обратил на неё никакого внимания. Выжидающе уставился на дочь, которая не спешила исполнять моё веление.
– У меня нет другой одежды с собой, – промямлила со слезами на глазах.
– Не лги мне, Хания! Ты кучу шмотья набрала в том вашем магазинчике, а значит половину его точно купила.
– Алекс! – послышалось тем временем снова, со стороны коридора, исполненное негодования, наряду с хрустом дверной ручки.
Внутрь помещения Алексия всё же попала.
– Алекс! – донеслось уже непосредственно за моей спиной.
Она и на этом не остановилась. Поймала меня за руку, разворачивая к себе.
– Не сейчас, Алексия, – сбросил её руку, продолжив смотреть на дочь, которая с надеждой уставилась на чёрную волчицу.
Можно подумать, она ей поможет…
– Нет уж. Именно сейчас, Александр, – мало того, что вступилась, так ещё и влезла между нами, загораживая её собой, руки на груди сложила, уставившись на меня с таким обвинением, словно я в чём-то действительно виноват.
Ах да, женская солидарность.
– Не вмешивайся, Лекси, – обратился к жене как можно мягче, несмотря на переполняющие меня эмоции. – Это только между мной и Ханией. Она знала, что будет, когда решилась надеть это платье, правда же, дочь? – подарил новый гневный взгляд той, к кому обратился. – Пусть теперь пожинает последствия своего выбора. Где пакеты с покупками?
Девчонка едва не плакала, но я упорно смотрел на неё и ждал. Поступал ли я некрасиво по отношению к ней? Возможно. Но лучше сейчас это всё пресечь, чем потом она сама до этого дойдёт, когда станет слишком поздно.
– Это был не её выбор. Мой. Я предложила это платье. И если у тебя проблема с этим, предъяви мне, не ей, – отозвалась сухо. – Хания, думаю, тебе стоит пойти и попросить у Демьяна пиджак, – предложила следом повод моей дочери свалить.
Чем взбесила ещё больше.
– Твой? – кажется, теперь я уже не рычал, а шипел, так резко воздухи стало не хватать в лёгких. – Ты предложила это, – махнул с брезгливым видом на солнечный наряд, – моей дочери?!
Спокойствие, Алекс, спокойствие!
Ни черта не осталось его!
– Ты с ума сошла, Алексия?! – сорвался на крик. – Ты чем вообще думала, когда наряжала четырнадцатилетнюю девочку в это подобие платья? Да как тебе это в голову пришло?! Она же совсем ребёнок! Или ты её замуж собралась выдавать уже сейчас?! Так не бывать этому! Никто к ней не прикоснётся, понятно?! И пиджак ни у какого Демьяна она просить не будет! Я всё сказал!
Как представил всё то, о чём сказал, так аж затрясло.
Убью нахрен любого!
– Хорошо. Тогда свой сними.
Вдохнул, выдохнул. Постарался вернуть себе былой контроль.
– Нет, – постановил уже спокойнее. – Она просто сейчас же снимет это подобие платья и наденет то, что ей положено по статусу. Что-то скромное и закрытое, да, Хания? – надавил словесно, послав дочери выразительный взгляд.
Та опустила глаза в пол и согласно кивнула.
– Да, папа.
Вот и всё. Всё хорошо. Спокойнее, Алекс. Она согласилась.
– И ты больше не наденешь ничего такого на людях, да, дочь?
– Да, папа, – повторила Хания.
Ощутил себя сдувшимся шариком.
Знал, что девчонка наверняка в этот момент меня ненавидела. Достаточно вспомнить себя в её возрасте. Или прислушаться к эмоциям моей пары. Но кто, если не я? Мы же ведь и правда не в Америке живем, здесь другие законы, и воспитание девушек – иное. Я и так много лишнего позволяю по сравнению с другими отцами. Может, в этом моя ошибка? Надо быть строже. Но я же не прошу многого, всего лишь одеваться соответствующе. Черт, да я ей практически ничего не запрещаю, кроме этого. А всё равно плохой. Теперь не только для Хании.
– Хорошо. А теперь марш за вещами и обратно сюда. Посмотрим, что ты ещё напокупала.
Дочь ушла. Алексия осталась. Смотреть на меня, как на врага народа, не перестала. Последующее прозвучало и вовсе ядовито:
– Поздравляю, ты женился на проститутке.
– Спасибо, я вообще везучий, – отзеркалил её тон, прежде чем понял, что натворил.
Поздно.
Вспыхнувшая в эмоциях моей пары бешеная волна ярости окатила с головой, обожгла острыми иглами, но на удивление, ничего другого, в продолжение зародившейся агрессии, не последовало.
