Однако существо, придуманное Гэллико, появляется в гораздо более юмористическом контексте, нежели контекст книг Роулинг, к тому же создатель керамической мыши не позаботился вселить в вас тот страх, который является неотъемлемым компонентом успеха устрашающего воздействия Клаттербамфа.
Будучи ребенком, Джоан очень любила Эдит Несбит, и, возможно, не случайно, что в одной из книг этой писательницы, «Феникс и ковер», рассказывается история, которая начинается 5 ноября, и среди главных героев присутствует Феникс. Как известно, Феникс играет важную роль в саге о Гарри Поттере, но тот факт, что на языке оригинала его зовут Фоукс, наводит на мысль, что на Роулинг явно повлияло чтение книг Несбит в детском возрасте. Гай Фоукс (Guy Fawkes) — так на самом деле звали английского заговорщика, который 5 ноября 1605 года должен был убить короля Якова I и членов парламента, а для этого поджечь и взорвать бочки с порохом. Этот неудавшийся заговор окрестили позже Пороховым. С тех пор в Соединенном Королевстве в память об этом заговоре в ночь с 4 на 5 ноября принято отмечать Ночь Гая Фоукса. Участники шествия несут чучело, которое символизирует заговорщика, а потом сжигают его на костре. В вышеупомянутом романе Несбит три главных героя также пытаются участвовать в празднованиях 5 ноября, но, к сожалению, они поджигают ковер в своей комнате, который потом заменяют другим, где и будет запрятано яйцо мифологической птицы.
Еще одно детское классическое произведение фантастической литературы, упомянутое писательницей, это «Хроники Нарнии» К. С. Льюиса, о которых она высказывает весьма противоречивые оценки. В 1998 году Роулинг заявила прессе: «Даже сейчас, если бы я оказалась в комнате наедине с одной из книг „Нарнии“, я бы схватила ее мигом и прочла бы еще раз»
[60]. Но в 2005 году она призналась, что ее раздражает сентиментальность Льюиса: «Наступает момент, когда для Сьюзен, старшей сестры, Нарния потеряна, потому что она начала интересоваться помадой. По сути, она стала нерелигиозной, потому как открыла для себя секс. У меня большая проблема с этим»
[61].
Возможно, противоречие разъяснилось бы благодаря третьему заявлению, хронологически оказавшемуся в промежутке между двумя только что упомянутыми. На сей раз автор вспоминает о влиянии хроник Клайва Льюиса на генезис перехода Гарри из одного мира в другой: «Я обнаружила, что думаю о пути в Нарнию через платяной шкаф, когда Гарри приказывают пройти сквозь стену на вокзале Кингс-Кросс: [он] растворяется в воздухе, и Гарри оказывается на платформе 9 ¾ и садится на поезд до Хогвартса. Нарния — это буквально другой мир, а в книгах про Гарри вы попадаете в мир внутри мира, который вы можете увидеть, если решаете, что к нему принадлежите […]. Обычно в книгах Нарнии не так много юмора, хотя я любила их, когда была ребенком. Я была настолько взволнована историей, что не чувствовала, что К. С. Льюис был довольно склонен к проповеди»
[62].
Возможно, в 1998 году Джоан говорила о своих детских впечатлениях, а позже перечитала хроники «взрослыми глазами» и отметила некоторые особенности, на которые раньше даже не обратила бы внимания.
На веб-сайте передачи «Шоу Опры» Роулинг позже заявила, что ее любимая книга — «Эмма» Джейн Остин, три карманных экземпляра которой она зачитала до дыр, а еще среди ее любимых — «Шери» французской писательницы Колетт, «Искатели сокровищ» Э. Несбит и совсем недавно опубликованная книга «Скеллиг» Дэвида Алмонда.
Также она назвала Родди Дойла
[63] своим самым любимым писателем из ныне живущих и призналась, что все еще читает его при любом удобном случае и где угодно, даже когда сушит волосы или принимает ванну
[64], если только есть возможность свободной рукой перелистывать страницы.
В 2006 году в статье, написанной для журнала Королевского литературного общества, она предложила свой личный список базовой литературы, с которым дети должны ознакомиться, прежде чем прочитать про приключения ее волшебника. Список, впоследствии опубликованный газетой The Herald, включает в себя «Грозовой перевал» Эмили Бронте, «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, «Дэвида Копперфильда» Чарльза Диккенса, «Поправка 22» Джозефа Хеллера, «Убить пересмешника» Харпер Ли, «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «Повесть о двух плохих мышах» Беатрикс Поттер, «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэлинджера, «Гамлет» Уильяма Шекспира и «Чарли и Шоколадная фабрика» Роальда Даля.
И если, как мы видели выше, вкус к описанию застолий в Хогвартсе был позаимствован из «Белой лошадки», история Даля, похоже, дала Роулинг некоторые четкие ориентиры для описания вкусных прелестей кондитерской «Сладкое королевство», где особая сладость каждого десерта сочетается с его своеобразной игривостью. Чтобы утвердиться в совпадениях, достаточно сравнить, например, следующие отрывки, взятые соответственно из «Узника Азкабана» и «Шоколадной фабрики»:
«Блоки сливочной нуги, блестящие розовые квадраты, покрытые кокосовой глазурью, ириски медового цвета […], взрывающаяся Супер-Жвачка Друбблс, наполнившая комнату воздушными шариками фиалкового цвета, которые отказывались лопаться в течение нескольких дней, любопытные Мятные Нитки для чистки зубов, крошечные Перечные Чертики („изрыгайте огонь на ваших друзей!“), мороженое в виде мышей („чтобы ваши зубы скрипели!“), Мятные Жабы („прыгают в живот, будто они настоящие!“), хрупкие сахарные перья из сладкой ваты и карамельные бомбы»
[65].
«Вилли Вонка может делать салфетки со вкусом фиалки, сочные карамельки, которые меняют цвет каждые десять секунд, пока вы их едите, конфеты, легкие как перышки, которые плавно тают во рту. Он знает, как сделать жевательную резинку, которая никогда не теряет вкуса, и сахарные шарики, которые могут раздуваться до чудовищных размеров, пока вы не проколете их иголкой и не съедите одним махом. Кроме того, […] он умеет изготавливать красивые синие яйца с черными крапинками, которые, когда вы кладете их в рот, становятся все меньше и меньше, пока ничего не остается, кроме маленькой птички из розового сахара, сидящей на кончике вашего языка»
[66].
