Вот так мало-помалу от Гермионы-всезнайки, какой она была в своем подростковом возрасте, Джоан двигается дальше и раскрывается, как цветок. Она вступает в дискуссии, размышляет и напоминает, скорее, своего рода еще одного Рона Уизли. Как и Рон, она зажигается, увлекается, предпочитает проводить время весело, в развлечениях, и выполнять заданное на дом с опозданием или не выполнять вообще. Но при этом, по словам собеседников, опрошенных Шоном Смитом, девушка никогда никому не рассказывала о болезни матери, выбрав в этом вопросе «закрытую позицию».
Что касается собственной внешности, то Джоан все еще ищет для себя подходящую модель и безуспешно экспериментирует с тем, что предлагает мода того времени. Она очаровывается идеей модных излишеств и носит светло-красный скособоченный комбинезон Miss Selfridge или платиновые светлые волосы в духе Дебби Харри
[106], которые совершенно ей не идут.
Новая жизнь не заставляет ее отказаться от старых привычек заядлой читательницы: она усердно посещает университетские библиотеки, но иногда забывает возвращать книги вовремя, и поэтому однажды ей даже приходится заплатить пятьдесят фунтов штрафа.
Примерно в 20 лет Джоан знакомится с «Властелином Колец». Хотя она очень ценит это произведение, тем не менее никогда его не перечитывала, заметив однажды: «Что показательно — я обычно перечитываю свои любимые книги постоянно»
[107]. Это высказывание отличается от версии, которую ее первый муж доверил прессе несколько лет назад: по его словам, девушка привезла из Англии истрепанную книгу саги Толкиена.
Как бы там ни было на самом деле, на подсознательном уровне история магического кольца могла все же немного повлиять на автора «поттерианы». Например, медальон Слизерина, превращенный в крестраж, явно навлекает на его носителя колдовские чары, физически и психологически такие же изнурительные, как и чары Кольца Всевластия в шедевре Толкиена.
Чуть позже Джоан познакомится с биографией исторической фигуры, которая окажет решающее влияние на первый том поттерианского цикла — алхимика Николаса Фламеля. В тексте, написанном специально для интернет-портала Pottermore, Роулинг также упоминает, что ей приснился исключительно яркий и подробный сон об алхимике через несколько месяцев после того, как она начала писать первый том о Гарри Поттере. Это была живая картина в стиле Ренессанса, в которой Фламель привел ее в свою лабораторию, залитую золотым светом, чтобы показать, как именно изготавливается легендарный философский камень. Хотя автор и сожалеет, что ничего не запомнила, это совершенно неважно, поскольку самой публикацией саги она доказала свою способность превращать идеи в золото и к тому же в фантасмагорическом масштабе!
В Эксетере Джоан также получила первый театральный опыт, приняв участие в постановке некоторых спектаклей и разработав, в частности, костюмы для «Сельского Космонавта». Это произведение французского драматурга Рене де Обальдиа, в котором рассказывается история двух крестьян, Эулалия и Зефирина, родом из региона Бос; на полях засуха, и все ждут, когда же прольется дождь. Вместо дождя они наблюдают падение с неба космонавта Симплициуса, который оказывается сыном одной пары, исчезнувшим из деревни в возрасте четырех лет; и теперь его катапультировали на Землю из стратосферы. Пьеса была написана после полета в космос Юрия Гагарина и опубликована в 1965 году, когда ажиотаж по поводу будущей высадки на Луну был уже довольно ощутим; сюжет развивается вокруг напряженной и фантастической метафоры об исследовании загадок Вселенной, всегда поражавших человека, и одна из них — это вопрос о его возможном одиночестве как единственного чувствующего и мыслящего существа во всей Солнечной системе.
Первая половина 1980-х также становится чрезвычайно оживленным и плодотворным периодом в музыкальной жизни: стиль панк в смысле «жизненной философии» отступает на задний план и начинает набирать силу новое течение экспериментальной поп-музыки. Появлется новый «избыточный» тип внешности, гламур, который к середине десятилетия достигает расцвета, становится чрезвычайно изощренным и обогащается тысячью различных влияний: от рока, джаза, блюза и диско до электроники. В эти годы взлетают к славе такие группы и исполнители, как Adam and The Ants, Dire Straits, U2, Culture Club, Human League, Ultravox, Madonna, Howard Jones, Depeche Mode, Simple Minds, Tears For Fears, Duran Duran, Spandau Ballet и множество других. В то время телешоу Top of the Pops настоящий референс для всех британских подростков, а музыкальные клипы, которые время от времени появлялись уже в конце предыдущего десятилетия, теперь зарекомендовали себя как современный и эффективный рекламный продукт.
На втором курсе, когда происходит бурное размежевывание в связи с противостоянием в поп-музыке между группами Duran Duran и Spandau Ballet, особенно среди девушек, Джоан открывает для себя группу The Smiths.
Во флеш-версии ее старого сайта, в разделе «Биография», были даже два значка с эмблемой группы, явно памятные сувениры того времени. Как начинающая гитаристка, Джоан смотрит на стиль Джонни Марра, но прежде всего она любит лидера группы Стивена Моррисси, чья нонконформистская, интровертная и индивидуалистическая фигура, очевидно, отрезонировала в ее сознании — в нем она узнала себя. В 2003 году в интервью газете Mirror писательница призналась: «Невозможно, когда любишь что-то до бесконечности, чтобы оно не повлияло на ваше настроение и вашу жизнь. […] Он дал мне гораздо больше, чем многие люди на этой планете»
[108]. В этом же 2003 году, по случаю выхода телевизионного документального фильма «Как важно быть Моррисси», она добавляет в другом интервью: «Я думаю, что Smiths — единственная группа, распад которой меня действительно лично потряс. Мне было очень грустно»
[109].
Джоан была чрезвычайно довольна, когда годы спустя фронтмен, встретив ее в ресторане, где она обедала с родственницей, пошел ей навстречу, они обменялись рукопожатиями и одновременно воскликнули: «Это ты!» Роулинг, вспоминая этот эпизод, с улыбкой замечает, что она не обратила внимания на то, что идет с уже поднятой рукой, «как Далек» (из «Доктора Кто»
[110]), пока родственница не указала ей на это. Она добавляет: «Я так хотела вернуться к себе шестнадцатилетней, в те времена, когда я лежала в темноте с ароматическими палочками, слушая песню „Небеса знают, что я несчастен сейчас“ и говоря себе: „Ты встретишь его, он узнает, кто ты!“»
[111]
