Реакция конкурирующих кафе не заставила себя долго ждать и демонстрирует сочный шотландский юмор: кафе Artisan Roast, расположенное в центральной части города, недалеко от нынешнего офиса знаменитой писательницы, вывесило столь же смелую, сколь и непочтительную табличку: «Дж. К. Роулинг здесь никогда не писала».
Хотя Джоан даже отдаленно не представляла себе в уме собственное светлое будущее, в один прекрасный день, выйдя из кафе своего шурина и гуляя по мостам недалеко от улицы Николсон, она ощутила мимолетное предчувствие. Позже на шоу Опры она призналась, что услышала, как внутренний голос воскликнул: «Опубликоваться трудно; если [книга] будет опубликована, то [успех] будет огромным». Секунду спустя ум и здравый смысл вытеснили в подсознание это словно бы абсурдное предчувствие, но она навсегда запомнила этот момент как удар электрического тока. Словно путеводная звезда, он поведет ее к цели, невзирая на голос разума, толкующий о том, что шансы никому не известного писателя достичь столь ошеломительного успеха абсолютно ничтожны.
Однако, если не считать предчувствий, здравый смысл ясно говорит девушке, что книга — проект долгосрочный, а ее экономические потребности весьма насущны, и поэтому надо как можно скорее найти работу: «У меня не было никакого намерения, никакого желания оставаться на государственном пособии. Это то, что больше всего разрушает вашу душу […]. Иллюзия, что ты намеренно хочешь все время на него жить… Тогда ты, должно быть, идиот…»
[171]
В конце 1994 года Джоан нашла небольшую работу на неполный рабочий день в местном церковном приходе, где нужно было заниматься архивированием и печатать документы на машинке, что прибавило пятнадцать фунтов в неделю к скудному государственному пособию. Но несмотря на добрую волю с ее стороны, система как будто восстает против нее: фактически оказывается, что ее совокупный месячный доход теперь таков, что она теряет право на социальное пособие. Это означает, что попытка наняться на работу с частичной занятостью не поможет выйти из тупика, надо устраиваться на полную ставку, но тогда необходимо найти бесплатные ясли для Джессики. Однако в такой помощи государственные органы отказывают, потому что уровень жизни ее ребенка, несмотря на экономические трудности семьи, относительно неплох, а помощь предоставляется гораздо более нуждающимся детям. Спустя годы ее дочь, вспоминая свои первые пять лет жизни, подтвердит Джоан, что все ее усилия были не напрасны, потому что маленькая Джессика не ощущала всего драматизма ситуации: «Я никогда не думала, что мы бедны, я просто помню, как была счастлива»
[172].
В тот момент еще далеко до сказочных поворотов, которое будущее только готовит для нее. Короткое замыкание, спровоцированное системой социального обеспечения, и тупик, в котором писательница внезапно оказалась, растравливают старые раны. И поэтому неудивительно, что обстоятельства как Оглушающее заклятие
[173] в конечном итоге наносят удар по душе Джоан, погружая ее в самую мрачную прострацию, в которую только может попасть человек.
Часть IV
Победить зверя
Глава 9
Лицом к лицу с дементорами
[174]Когда после смерти матери Роулинг решила уехать в другую страну, это была попытка изменить обстоятельства и построить новую жизнь. В отличие от того периода, трудности, с которыми она столкнулась в Шотландии, неожиданно создали благодатную почву для развития у Джоан настоящей депрессии. Писательница позже ясно объяснила эту динамику в одном из своих интервью: «Хотя я была в дикой тоске, я не хотела оставаться на месте и страдать. Хочу сказать, что такое поведение — это как раз верный способ погрузиться в серьезную депрессию. Знаете, это важно: не примириться с реальностью, а просто продолжать идти дальше, двигаться вперед. Поэтому я уехала […] за границу, встретила своего мужа и так далее.
У меня была красивая маленькая дочка… Но когда я ушла от своего бывшего мужа, все это ошеломило меня, потому что по сути мне пришлось сидеть на месте и думать обо всем произошедшем. И вот я оказалась одна, без гроша, без работы. Впервые в моей взрослой жизни я вдруг нигде не работала. Я очень переживала по поводу денег и того, как мне растить дочь. И все вдруг взрывается одновременно. Вот я и впала в глубокую депрессию»
[175].
В документальном фильме ABC «Год жизни», о котором мы упоминали уже несколько раз, Роулинг ярко описывает свое тогдашнее психическое состояние: «Онемение, холодность, неспособность поверить, что ты будешь чувствовать себя однажды счастливой и снова когда-нибудь ощутишь: нет тяжести на сердце. Из жизни пропали все краски».
Единственная радость того периода — Джессика, но все позитивные ощущения воспринимаются ее отрешенной душой как сквозь некий фильтр постоянной боязни потерять этот подлинный источник душевного здоровья: «Я боялась, что с ней что-нибудь случится. […] И каждое утро я бывала почти удивлена, что она все еще жива, и продолжала ожидать, что она умрет… Это было отвратительное время».
Двенадцать лет спустя в телепередаче «Ричард и Джуди», словно в подтверждение сказанного, писательница призналась, что ее боггарт такой же, как у миссис Уизли, которой в пятом романе он является в виде трупа одного из ее сыновей
[176].
Про эту темную эпоху Роулинг сделала два других фундаментальных признания. Первое, самое громкое, замелькало в заголовках прессы в 2008 году — это ее тогдашние мысли о самоубийстве. Довольно знаковой выглядит жизненная деталь, сообщенная газетой Scotsman
[177], что в том году меланхоличная баллада группы R. E. M. «Всем бывает больно» (Everybody Hurts) навязчивым и безостановочным эхом звучала в квартире Джоан. Альбом Automatic For The People, в который входит эта баллада, был подарен ей на Рождество 1993 года. Альбом вышел за год до этого, но все еще был в моде благодаря четырем появлениям на радио, которые продлили его присутствие в чартах. В моменты прострации Джоан должны были быть очень близки эти слова: «Если ты сам по себе в этой жизни, / длинными днями и ночами / ты думаешь, что сыт по горло / этой жизнью, чтобы продолжать, / ну что ж, все иногда страдают, / все плачут. / Так что держись, держись…»
