Когда Джоан получила ответное письмо, она ожидала еще одного отказа, поэтому не может поверить своим глазам — агентство просит ее прислать для просмотра рукопись целиком в эксклюзивном порядке. В интервью она часто называла это лучшим письмом в своей жизни, заявляя, что прочитала его в тот день по крайней мере восемь раз подряд: «Это был необычный момент, лучик света в конце туннеля»
[192].
Как только приходит по почте остальная часть рукописи, Эванс читает книгу полностью и активно настаивает, чтобы ее директор тоже прочитал роман. Хотя «Философский камень» книга не того жанра, продвижением которого занимается его агентство, Литтл наконец поддается давлению сотрудницы и также берет рукопись с собой на обеденный перерыв. Он начинает читать, ожидая своего сотрапезника, и полностью подпадает под ее чары. Позже, вспоминая эти минуты перед кинокамерами канала CBS, он утверждает:
«Я начал читать „Гарри Поттера“, и меня охватил озноб. Я все понял в одно мгновение»
[193].
Поэтому Литтл решает тут же заключить контракт с перспективным автором и представлять ее в издательствах. Те, кто знает его, считают Литтла человеком с железным характером, но с приветливыми и очаровательными манерами. Именно он с этого момента будет активно подбадривать молодую неуверенную начинающую писательницу и поддерживать ее на протяжении всего периода их партнерства, которое завершилось летом 2011 года. У них, помимо прочего, есть одна общая деталь биографии, которая должна была усилить их взаимную эмпатию и сделать их человеческие отношения крепче: оба разведены и оба одни растят своих детей. Соглашение об эксклюзивном представительстве предусматривает, что агентство получит 15 % от валовых продаж в Великобритании и 20 % доходов от переводов, фильмов и различных зарегистрированных товаров. Срок действия контракта составляет пять лет с автоматическим ежегодным продлением, в случае если он не будет расторгнут по меньшей мере за три месяца до истечения срока действия.
Литтл также просит внести небольшие изменения в текст, например добавить подробные правила игры в квиддич, полагая, что читатели-мужчины могли бы оценить это, тогда как Джоан в свое время убрала их из опасения, что они будут выглядеть чересчур техническими. Эванс предлагает ей вместо этого лучше развить характер персонажа Невилла Долгопупса, но ни один из источников не сообщает, была ли эта подсказка реализована. Но мы знаем наверняка, что по крайней мере текст первых трех глав, первоначально представленных агентству, не сильно отличается от известной нам всем финальной версии.
Итак, рукопись ожидает издания и уже вызывает сверхоптимистические прогнозы, но это не означает, что с этого момента у нее наступает легкая жизнь. На самом деле пройдет еще целый год и будут получены многочисленные отказы, прежде чем она увидит свет.
Точное количество «нет», пришедших от различных издательств, сосчитать трудно. В интервью разные люди приводят разные цифры, что связано, вероятно, либо с забывчивостью, либо с нежеланием повредить репутации тех из них, кто не смог распознать с первого взгляда литературный эквивалент «Битлз». Кристофер Литтл упоминает всех известных крупных издателей
[194]. Барри Каннингем, в то время консультант детского отдела издательства Bloomsbury, говорит об отказе Puffin — детской серии издательства Penguin, в которой представлены такие авторы, как Роальд Даль, а из недавних — Оуэн Колфер; также отказало издательство HarperCollins. Роулинг упоминает «четыре или пять» отказов
[195], но не хочет открывать названия издательств; Найджел Ньютон, главный редактор издательства Bloomsbury, насчитывает восемь отказов
[196]; в биографии писательницы Шона Смита их целых двенадцать, включая издательство Transworld, которое — можно сказать — «покинуло поезд, идущий в Хогвартс», потому что заболела сотрудница, отвечающая за первое прочтение рукописей, а Эванс, устав ждать ответа, попросила вернуть копию, чтобы передать ее другому издателю (из соображений экономии агентство напечатало только три копии, поскольку книга была очень длинной).
Несмотря на эту непонятную карусель, Джоан сильно не унывает. В то время ее жизнь все еще чрезвычайно трудна, и хотя сама она до конца не уверена в себе, в глубине души она чувствует, что написала хорошую книгу. Роулинг прекрасно знает, что даже рукописи некоторых великих писателей были поначалу отклонены издателями. Она помнит один из таких случаев с Фрэнсисом Скоттом Фицджеральдом и почти горда тем, что ни один издатель не дает согласия на публикацию.
Однажды издатель держит рукопись в течение шести месяцев — Джоан думает, что у нее все получилось, но в конечном итоге приходит еще один отказ. Это самая низкая точка параболы ее ожиданий, однако, как мы увидим, писательница впоследствии возьмет моральный реванш над этим «выжидальщиком».
Наконец Литтл связывается с вышеупомянутым Барри Каннингемом, бывшим ранее директором по маркетингу детской серии в издательстве Penguin, где он начал работать после получения диплома Кембриджа по английскому языку и литературе и где он тесно контактировал с авторами калибра Роальда Даля. После перехода в издательство Random House в 1988 году Каннингем привлекался в качестве консультанта издательством Bloomsbury, решившим открыть детскую редакцию примерно за два года до того, как Литтл обратился к нему. Bloomsbury в то время было еще небольшим издательством, основанным в 1986 году Найджелом Ньютоном с тремя партнерами.
Ньютон, родившийся и выросший в Сан-Франциско, впоследствии переехал в Великобританию и поступил в Селвин-колледж в Кембридже. После окончания университета он прошел стажировку в Лондоне в крупной издательской группе McMillan Publishers Ltd., после чего получил пост руководителя сектора продаж, а затем стал заместителем генерального директора издательского дома Sidgwick & Jackson — торговой марки, также принадлежащей группе McMillan.
Крису Литтлу известен профессиональный опыт Каннингема, который был представлен ему Ньютоном на Франкфуртской книжной ярмарке, и он знает, что тот ищет нового автора для своей новой серии, поэтому он отправляет ему рукопись «Философского камня» и просит его оценить книгу. Каннингем получает ее в дождливый вечер в Сохо и забирает домой, чтобы сразу же прочитать.
Вот как он вспоминает свою первую встречу с мальчиком-волшебником: «Я читал книгу, и небо не разверзлось, и молния не ударила, но мне действительно понравилось»
[197]. Хотя, на первый взгляд, комментарий может показаться прохладным, это довольно значимый результат, если учесть, что стандартный метод чтения Каннингема предусматривает менее двадцати минут на знакомство с рукописью. На самом деле, как он сам заявил в 2009 году в интервью по случаю симпозиума «Давайте писать» Клуба писателей Verulam из Сент-Олбанса: «Если [рукопись] не захватывает меня в течение трех глав, она не монтируется со мной, абсолютно не монтируется»
[198].
