Однако, как легко можно догадаться, домашний адрес Джоан недолго останется неизвестным. Вскоре возле дома будет припарковано множество машин, его станут осаждать толпы журналистов, ожидающих ее выхода и щелкающих затворами фотоаппаратов, они будут стучать в дверь, выматывать нервы соседям или же копаться в мусорных баках в надежде на сенсацию… Однажды писательница даже получает записку, доставленную ей Джессикой, совершенно без ее ведома: «Вечером я открыла ее папку, и между обычными школьными письмами и бумажками, которые набирает себе каждый ребенок, я нашла конверт, адресованный мне […]. Письмо было от журналиста. Помню, в письме говорилось, что он собирался попросить кого-нибудь из мам в школе положить его в ранец моей дочери»
[224].
Но у славы все ж таки есть и позитивная сторона. Наконец-то осуществится вторая важная мечта ее жизни, помимо желания опубликовать книгу: вскоре Джоан сможет целиком посвятить себя писательству, окончательно отказавшись от работы преподавателя. Это важное событие произошло в июле 1997 года или же сразу после сенсационного договора с издательским домом Scholastic, о чем свидетельствует ее заявление того времени, и хотя в нем и чувствуется азарт, в то же время оно полно обеспокоенности: «Не знаю, что я собираюсь делать сейчас. Я очень нервничаю из-за идеи бросить преподавание на неполный рабочий день и стать писательницей, что называется, на полную ставку, даже если это именно то, чем я всегда хотела заниматься»
[225].
На этом этапе своего жизненного пути Джоан переживет то самое ощущение чуда, которое, согласно высказыванию, приписываемому американскому писателю Генри Дэвиду Торо, находится в пределах досягаемости каждого из нас и которого, однако, мало кому удается достичь: «Если кто-либо уверенно двигается к своим мечтам и стремится жить той жизнью, которую он себе вообразил, в любой нормальной ситуации он добьется неожиданного успеха».
Но Джоан даже не представляет, что ее фантастическое приключение только начинается, и в этом — вся красота ее положения…
Глава 12
Полотно сюжета
Давайте на время прервем хронологическое изложение событий жизни писательницы, чтобы сосредоточиться на главных аспектах стиля Дж. К. Роулинг, ведь для описания личности писательницы особенности ее творческой работы важны не менее биографических данных, которые мы до сих пор подробно рассматривали.
В 2001 году на телешоу «60 минут» Роулинг кратко проиллюстрировала свой метод работы, показав таблицу на странице тетради. Автор объяснила, что один столбец предназначается для названий глав, другой для месяцев года — что помогает ей учитывать хронологию изложения фактов — и один столбец для соответствующих событий сюжета, в то время как на обратной стороне листа записываются сюжетные ответвления.
Таблица, по-видимому, изменяется и заполняется по мере написания книги или появления новых идей.
Дополнительная ясность на это счет была внесена на веб-сайте писательницы три года спустя, благодаря публикации таблицы, связанной с работой над «Орденом Феникса». Эта тетрадочная страница разделена на десять столбцов: первые четыре содержат соответственно количество глав и, как она уже объясняла по телевидению, указание времени действия, название глав и основной сюжет; остальные шесть посвящены сюжетным ответвлениям: Пророчеству, перебранке Джинни Уизли и Чжоу Чанг насчет права обладания Гарри, армии Дамблдора, Ордену Феникса, гневной речи Гарри против Снегга (с включением частей, которые связаны с фигурой Джеймса Поттера) и, наконец, событиям, в которых участвовали Хагрид и его брат Грохх. Примечания состоят из очень кратких предложений, таких как «Нагайна нападает на мистера Уизли». Другие вообще содержат только одно слово, из которого трудно вывести какое-либо указание: например, по поводу главы 23 под колонкой, относящейся к армии Дамблдора, читаем слово «здесь», очевидно имеющее смысл только для того, кем оно написано.
Не все графы заполнены — вполне возможно, что некоторые идеи не имеют значения для целей данной главы; или же в графах стоят вопросительные знаки, ясно подтверждающие, что таблица не является окончательным планом сюжета, скорее уж отправным материалом, который может и поменяться в процессе работы.
В одной специально посвященной ей телевизионной передаче
[226] Роулинг показала множество других документов, частиц того великого пазла, что называется «обратная сторона Поттера». В первую очередь, это разные рисунки и заметки; затем истории некоторых персонажей, таких как Пожиратели Смерти, которые никогда не излагались в романах, но были необходимы автору для совершенства повествования. И наконец, страницы из тетради с именами учеников Хогвартса — рядом с каждым из них знак, обозначающий принадлежность к факультету, наличие волшебной крови, имена родителей…
Несмотря на неизбежные психологические неточности, упущения, огрехи и несоответствия, обнаруженные в различных романах о Гарри Поттере, неоспорим тот факт, что Дж. K. Роулинг создала гигантскую грандиозную фреску, которая поворотами неисчерпаемой фантазии, глубиной, детальными подробностями и сроком писательской работы над ней приближается к саге Дж. Р. Р. Толкиена. В «поттериане», так же как и в саге о Кольце, мы находим атмосферу волшебной истории и особые идиомы-заклинания, хотя они и менее сложны, нежели месиво языков мира Средиземья. Здесь также есть особая еда, напитки и абсолютно уникальные предметы, свои особые игры и спорт (вспомним «гоблинские камни», волшебные шахматы или квиддич), а также воображаемые печатные органы (прежде всего «Ежедневный пророк» и «Придира»), вплоть до научного журнала «Трансфигурация сегодня», сеть магических академий (это не только Хогвартс, но и Боксбатон, Дурмстранг и другие, хотя и не названные конкретно), законодательный кодекс (это видно из различных магических степеней), правительственная иерархия, глубоко укоренившаяся в Министерстве магии, и, наконец, судебная система (Визенгамот) и пенитенциарная система (Азкабан). Мы также сталкиваемся с множеством очень специфических магико-физических законов и заклинаний, с фантастической обстановкой, с характерной флорой и фауной и в заключение — с книгой «Сказки Барда Бидля» (сказочно-фольклорным текстом, в определенном смысле родственным тому мифологическому субстрату, который сотворил Толкиен для воображаемого мира своего Средиземья).
В итоге «сшивается» целостное полотно произведения с захватывающим сюжетом, который, с одной стороны, движется назад во времени, придавая истории очарование и таинственность, а с другой стороны, возвращается в настоящее и таким образом проецирует прошлое в будущее, и в этом непрерывном потоке нет лакун.
Общую структуру саги
[227] можно определить как «закольцованную»; такая структура типична для древних поэм, например «Илиады», «Одиссеи» или «Беовульфа». Она характеризуется тем, что финал (A) напоминает начало (A), давая структуру A — A. В более сложных формах присутствует хиастическая структура
[228] с последовательностью повторяющихся повествовательных модулей типа A — B — B — A или A — B — C–C — B — A и так далее. Такая «словесная геометрия» облегчает запоминание текста, что оказывалось особенно полезно, ведь поэмы сочинялись по большей части в устной форме.
