В свете выводов Лезара и Блума о литературном стиле саги возникает вопрос: хотя автор и обязан предоставить издателю лучший вариант рукописи из всех возможных, есть еще и редактор, который должен исправлять любые погрешности текста. Тем не менее недочеты существенно не влияют на общее качество книги, поскольку она, по мнению Лезара, формально создается также и многими другими элементами. Стиль Роулинг действительно значительно улучшился по сравнению с первой книгой, постепенно приобретая элегантность, юмор и глубину даже на уровне построения фраз. Очевидно, что автор, вынужденный писать непрерывно, обретает мастерство и уверенность, так что Лезар и Блум выступают в роли классических крестоносцев и языковых пуристов, которые считают, что читать стоит только великие романы прошлого.
Вероятно, выверенный стиль, который не является ни пресным, ни слишком гладким и, следовательно, не похож на тот часто слащавый стиль, характерный для определенных эталонов жанра, — это личный «секрет» Роулинг, и вот почему ее книги читают люди, совершенно разные по возрасту и уровню образования. Структура ее романов изменялась, и, несомненно, последующие книги саги отличались от дебютного романа, который мы рассмотрели в главе 10, где предысторию формируют длинные фактологические описания в стиле инфовброса. В следующих томах автор действительно найдет блестящие альтернативные способы передачи важных понятий с помощью газетных статей, магических предметов, видений, мечтаний, воспоминаний, подслушанных разговоров или даже голосов «сверхлогических» правдоподобных персонажей, таких как Дамблдор и Гермиона.
Лингвистическая техника Роулинг не окажется новаторской и, возможно, будет лишена эпического дыхания
[270], однако в хорошей книге сюжет, персонажи и атмосфера предшествуют форме, что ставит такую книгу выше заурядной нормы.
В этом отношении мы можем только согласиться с писателем Филипом Пулманом, который в своей благодарственной речи при вручении ему медали Карнеги заявил:
«Есть темы и идеи, слишком большие для взрослой художественной литературы. Их можно адекватно развить только в детских книгах. Причина в том, что во взрослой художественной литературе повествование страдает — другие вещи воспринимаются как значительно более важные: техника, стиль, литературные знания»
[271].
И, возможно, неслучайно многие взрослые, сытые по горло литературной безупречностью самой по себе, за которую выступают такие люди, как Лезар, истосковавшись по хорошим историям, обратились к миру Гарри Поттера. И оно того стоило.
Часть VII
Комедия
Глава 14
Все дети в мире будут знать его имя!
Давайте теперь вернемся к рассказу о событиях, происходящих в жизни писательницы и вокруг нее. Осада массмедиа, как мы видели, форсируется, а на читательском фронте — как раз наоборот — хорошие новости: 2 июня 1999 года в Соединенных Штатах выходит «Тайная комната». Уже и без того значительное количество писем стремительно растет, так что Джоан задумывается о найме помощника, чтобы справиться с этим валом корреспонденции.
Однако не все с энтузиазмом воспринимают второй том: если, с одной стороны, критики снова присуждают автору золотую медаль премии Nestle Smarties Book Prize, а также вторую награду Galaxy Books Award за лучшую детскую книгу, то из читательской аудитории доносятся первые всплески неодобрения. В частности, одно чрезвычайно темпераментное письмо до сих пор застряло в памяти Роулинг: в нем читательница-мать жаловалась, что окончание нового романа было очень тревожным, и выражала надежду, что писательница с ее литературным талантом сможет придумать другой тип финала для следующего тома. Послание заканчивалось ультиматумом, что если в будущей книге появятся и другие неприемлемые элементы, то корреспондентка объявит ей бойкот. Но ни один художник в любой области искусства не потерпит диктата, и Роулинг в данном случае не стала исключением: она посоветовала высокомерной читательнице просто не читать ее остальные книги, потому как они становятся все более и более сложными.
Одна из мракобествующих фракций католического сообщества набрасывается на сагу, подчеркивая, что автор пропагандирует запрещенные Библией магические практики и тем самым ведет детей к сатане. Этот аспект мы рассмотрим подробнее в главе 15, однако подобные нападки, к сожалению, свидетельствуют об ограниченности некоторых людей, которые не понимают всей важности развития воображения для человеческого разума, активно работающего именно в сказочном сюжете, и прибегают к негативу и запретительным догмам.
Все это время Джоан полностью погружена в рекламную кампанию книги. Она сдерживает обещание, данное сотрудникам кафе Nicholson’s — называет их адрес как свою штаб-квартиру, где и дает большинство интервью прессе.
В то же время она участвует в серии автограф-сессий и чтений в книжных магазинах и школах Великобритании, доверяя Джессику дружественной семейной паре с детьми того же возраста, чтобы ребенок не слишком переживал, что мамы нет рядом. Этот воспитательный ход ей удается, и она сама рассказывала журналистам смешной эпизод: вернувшись однажды домой усталой, с кучей подарков, она получает от Джессики только короткое «привет». Дочка была так увлечена изучением двухъярусной кровати и коллекцией игрушек «Бэтмен», которые она получила в свое пользование на то время, что ее оставили погостить у приятеля, что и соскучиться не успела. В тот вечер даже предложение послушать по радио голос матери не слишком ее привлекает, и Джессика с обезоруживающей детской логикой наивно заявляет, что уже знает голос своей мамы…
Если закрыть глаза на эти неизбежные житейские осложнения, все же книжный тур позволяет Джоан непосредственно встретиться со своими читателями. Дети, стесняясь, показывают ей истории собственного сочинения и посылают короткие письма, в то время как многие родители описывают любовь их детей к Гарри Поттеру. Некоторые дети не смогли оторваться от книги, пока не дочитали ее до конца. Например, одна женщина со слезами на глазах рассказывает писательнице, что «Гарри Поттер» был первой книгой, которую самостоятельно прочитал ее ребенок с диагнозом «дислексия»
[272]. Джоан — как мать и преподавательница — не может не ощущать одновременно волнения и гордости.
Иногда встречи с читателями приносят и неприятные сюрпризы: например, два учителя в окружении благоговейно молчащих шестидесяти детей болтают все время читки. Вспоминая этот случай, Джоан призналась: «Я хотела остановиться и сказать: „Может, нам подождать, пока вы закончите ваш разговор, а?“ Но я трусиха, и поэтому я просто стала читать громче»
[273]. На таких читках присутствует и другая категория посетителей — непризнанные авторы. Роулинг до сих пор вспоминает про эти книжные туры, что стоило ей только рассказать, как издательство Bloomsbury поначалу отказалось от ее рукописи, у публики возникло множество вопросов, как же ей удалось, однако, там издаться. Самый очевидный ответ «все дело в качестве книги» явно не удовлетворял спрашивающих, и в конце концов публика решила, что все определила встреча писательницы с менеджером по маркетингу издательского дома Bloomsbury, продумавшим от «а» до «я» рекламный план, который начинающий автор уже сам заранее разработал для своего «шедевра».
