Военачальникам и правителям областей независимо от того, где они находились, было приказано сообщать Чингисхану и позднее его преемникам о каждом важном событии так скоро, как только возможно. Благодаря Яму повелитель постоянно знал обо всем, что случалось в империи. К концу жизни Чингисхана Ям стал внушительной организацией. Служба должна была соответствовать требованиям все разрастающейся Монгольской империи, чтобы продолжать эффективно выполнять свои функции
[259].
Иностранные послы также пользовались услугами Яма, им даже предоставлялись определенные привилегии в этом отношении. Поначалу это право также предоставлялось купцам, причем бесплатно. Однако когда им начали злоупотреблять, Великий Хан Мункэ (1251–1259) решил, что купцы должны платить за использование постов Яма
[260]. Причем все получали прибыль от безопасности путей. Станции превратились в поселения, имеющие много лошадей, иногда до двадцати
[261]. Несколько лошадей должны были всегда быть запряжены для гонцов Великого Хана.
Ям произвел сильное впечатление на европейских путешественников, посетивших Монголию во время существования империи. Благодаря Джованни дель Плано Карпини, Виллему Рубруку, Марко Поло и Одорику Порденону мы обладаем довольно точными описаниями этой услуги, содержащимися в их отчетах о путешествиях. Ям был одним из грандиозных достижений всемирной Монгольской империи, который до сих пор поражает совершенством своей организации
[262].
5. Монгольская армия
Организация
«Все живущие в войлочных шатрах» были объединены Чингисханом в военную структуру; армия была основой его империи. Феодальные законы, которые действовали в монгольском государстве, применялись и в армии.
Структура армии базировалась в числовом отношении на десятичной системе. Наибольшая единица — 10 000 человек (тумен) — была разделена на 10 минганов, каждый из которых состоял из 1000 человек; они, в свою очередь, вмещали 10 зунов, каждый из 100 человек; в то время как сама эта единица была разделена на 10 арбанов
[263]. Такая система была придумана не Чингисханом, она возникла у кочевников Средней Азии, ее историческое происхождение неизвестно
[264]
[265].
Иностранные модели (вероятно, китайская) также повлияли на структуру монгольской армии
[266]. Однако является установленным фактом, что и сам Чингисхан внес лепту в ее создание: его блестящие организаторские способности сыграли немалую роль в том, что народы Евразии считали монгольскую армию непобедимой в течение почти половины века. Согласно принципу, введенному Чингисханом, военачальник и подчиненный должны были служить друг другу верно и покорно. Сплоченность подразделений была достигнута за счет того, что любые переходы из одного подразделения в другое были строго запрещены. За самовольный переход грозила смертная казнь; военачальник, принявший «перебежчика» в свое подразделение, также сурово наказывался
[267].
На административные меры Чингисхана в Центральной Азии, которая была ядром его империи, сильно повлияли его идеи относительно военной организации. Различные роды и племена были поделены таким образом, что зуны и минганы могли быть сформированы в минимальные сроки. Во главе каждой единицы он ставил людей, которых лично знал и которым доверял. Как правило, они командовали людьми из своего же племени. Вследствие этого племя приобретало военную структуру, что позволяло сохранить единство внутри него. Самые преданные правителю люди становились во главе племен
[268].
В своей армии Чингисхан хотел лично назначать военачальников на основании того, что он знал об их способностях. Особенно это касалось его стражи. Зунами, минганами и туменами командовали самые знатные монгольские аристократы, нойоны (князья) и баатуры. Чингисхан обнаружил в своем младшем сыне Толуе большой военный талант и сделал его одним из своих высших военных советников. Но титул Великий Нойон за свое высокое положение Толуй, очевидно, получил посмертно
[269]. Как и младшие братья Чингисхана, Тэмугэ-отчигин и Бельгутей, Толуй был нойоном
[270]. Почетные граждане командовали более мелкими подразделениями; они имели право забирать себе военные трофеи и дичь, которую самостоятельно отстреливали на охоте. Некоторые из них за службу получали титулы баатуров или даже нойонов
[271].
Дисциплина в монгольской армии поддерживалась самыми бескомпромиссными методами. Высокопоставленные чиновники были обязаны беспрекословно исполнять каждый приказ, доставленный гонцами Чингисхана. Неисполнение каралось смертной казнью. Захват добычи и пленных на вражеских землях мог начаться только по приказу Чингисхана или одного из его военачальников. Как только он начинался, военачальник и рядовой приобретали равные права, за исключением того, что молодые, красивые женщины должны были быть переданы Чингисхану, а военачальники могли договориться между собой о разделе добычи
[272].
В соответствии с древней степной традицией войска Чингисхана были поделены на три главных отряда
[273]. В центр, находившийся под командованием Наджая, помещалась охрана; левым, или восточным, флангом командовал Мухули; а правым, или западным, — Боорчу
[274]. Поскольку монголы поклонялись югу, восток для них был слева, а запад справа
[275]. Хубилаю было поручено заниматься всеми делами, касающимися армии
[276], в сущности, он выполнял функции начальника штаба.
