Численность монгольской армии
Нелегко определить численность армии Чингисхана. В самом деле, такого рода подсчеты всегда представляли проблему для военных историографов. В большинстве случаев историк может произвести только грубые подсчеты и часто ошибается в большую сторону. Он опирается на количество подразделений, не принимая во внимание, что их численность может быть меньше из-за боевых потерь или по другим причинам.
Во времена Чингисхана ядро монгольской армии все еще состояло из монгольских и тюркских воинов. Трудно сказать, было ли тюрков больше, чем монголов. По мере завоеваний монгольской армией члены покоренных племен, которые могли быть сколько-нибудь полезны в силу их знаний или навыков, были вынуждены присоединиться к войскам победителей. В частности, «вербовали» тюркских кочевников и полукочевников. Некоторые племена присоединялись к армии добровольно, желая получить добычу
[318]. Именно это положение не позволяет точно определить численность монгольской армии. В подразделения, формировавшие ядро армии, «новобранцев» не принимали, так как Чингисхан очень боялся нарушить племенное единство, которое считал важным. Поэтому новички пополняли подразделения, состоящие из их родственников; входили ли они в основные силы, неизвестно. По-видимому, монгольская армия включала больше подразделений в конце кампании, чем в начале, но сомнительно, что ее численность становилась больше.
Резервные войска, состоящие из представителей различных народов, в которых только военачальники были монголами, назывались «тама»
[319]. Вероятно, в «тама» выходцы из одного племени составляли зун. Хотя в 1227 году в монгольской армии служили не только члены монгольских и тюркских племен, мы можем предположить, что, поскольку армию Чингисхана составляла преимущественно конница, эти народы действительно составляли ее ядро. Поэтому при оценке численности монгольской армии важно учитывать число жителей на территориях, занятых монгольскими и тюркскими племенами.
Население Монголии никогда не было многочисленным. На 1967 год в Народной Республике Монголии проживало 1 200 000 человек и во Внутренней Монголии (исключая живущих там китайцев) 1 500 000 человек
[320]. Мы можем предположить, что численность монголов в 1967 году, включая проживающих в Прибайкалье, составляла приблизительно 3–3,25 миллиона человек
[321]. Условия жизни людей и огромные потери среди населения вследствие непрерывных войн подтверждают вывод о том, что с 1227 года численность населения возросла на 500–600 %.
В период с 1202 по 1227 год Чингисхан постоянно воевал, часто в отдалении от Монголии. Рост населения в Монголии в течение этой четверти века был, вероятно, небольшим. Все население Земли в 1227 году не могло превышать 4 500 000 человек. Доля монголов, очевидно, никогда не была больше 70 000 — 80 000 человек, и, возможно, даже эта цифра несколько завышена. Включая резервные войска из покоренных и объединенных земель, население империи составляло приблизительно 120 000 человек (принимая во внимание потери в сражениях с Китаем, Хорезмом и Южной Русью), это не так уж и мало для монгольской армии в 1227 году
[322].
Русский востоковед Бартольд пишет, что Чингисхан в 1219 году пошел на султанат Хорезм приблизительное 150–200-тысячной армией
[323]. Я нахожу это невероятно завышенной цифрой. Если бы это было действительно так, вся монгольская армия составляла бы 250 000 человек, поскольку часть войск находилась с Мухули в Китае, а часть традиционно оставалась в Монголии. Если же согласиться с подсчетами Бартольда, мы вынуждены признать, что Чингисхан начал кампанию против мощной империи Хорезм с армией, состоящей преимущественно из резервных войск, что было бы неоправданным риском. Чингисхан знал, что в случае неблагополучного исхода кампании многочисленные резервные войска стали бы для него реальной угрозой. Но Чингисхан никогда не поступал опрометчиво, он проводил свои кампании с большой осторожностью
[324].
И в Северном Китае, и позже в Хорезме в монгольскую армию было принято большое число дезертиров после того, как вражеская армия была разгромлена, а потери монголов требовали пополнить свои ряды. До того как враг был повержен, большое количество дезертиров представляло опасность: в случае неудачи не было уверенности в том, что эти бывшие враги не совершат двойного предательства. Монголы никогда не выигрывали битв вследствие своего численного превосходства. Своими победами они обязаны проницательности Чингисхана, которая помогала ему управлять своими людьми и угадывать и использовать в своих интересах слабые стороны врагов. Великий Монгол методично устранял своих противников, одного за другим. Его победы были плодами его необыкновенного военного гения. Управление завоеванными странами лишь частично осуществлялось войсками. Главную роль в этом играло устранение любой действующей оппозиции. В Китае, где этот метод не мог применяться (огромное китайское население нельзя было уничтожить), война тянулась годами, а часть войск нужно было оставлять позади. Там монголы столкнулись с почти невыполнимой задачей (см. гл. 6).
Трудно определить численность монгольской армии после смерти Чингисхана. В различных ханствах его сыновей появились армии, в состав которых входили преимущественно немонголы. В армиях, воевавших в Персии и Южной Руси, монголов стало еще меньше.
6. Жадные варвары на северной границе Китая
Покровительница искусств — Сунская династия — покупает мир
[325]После падения династии Тан в 907 году в Китае начался политический хаос. В период между 907 и 960 годами страной управляло множество быстро сменяющих друг друга династий; это была так называемая Эпоха Пяти Династий. Ни одна из них, однако, никогда не управляла всем наследием Тан, но только Северным Китаем. Южный Китай был в руках множества «царских» семей, которые не могут рассматриваться как законные династии.
Мощным ударом по единству Китая стало возвышение киданей. Происходя из Юго-Восточной Монголии (откуда они отбросили киргизов к северо-западу), они мигрировали в восточном направлении в начале X века. Уже в последние годы существования династии Тан они начали доставлять неприятности. После падения династии они завоевали территорию современной Южной Маньчжурии, а затем повернули на юг, присоединив к своей империи северную часть Шанси и Хэбэя. Пекин, ставший столицей их государства, тогда еще не достиг расцвета, но уже в то время выделялся на фоне остальных городов. Кидани удерживали свои позиции в Северном Китае в течение двух столетий. Следуя китайской традиции, они назвали своих правителей после 937 года династией Ляо. Та быстро усвоила культуру своих высокоразвитых соседей, сменив прежний кочевой образ жизни на китайский социальный строй. Она даже изучила китайский язык и литературу. Усвоение китайской культуры всегда было неизбежно для кочевников с севера.
