Несмотря на то что Мухаммед не сомневался в собственном величии, он тем не менее боялся монгольского завоевателя, который сумел за 20 лет подчинить себе не только Центральную Азию, но и могущественную империю Цзинь. При этом Чингисхан не потерпел ни одного поражения. Мухаммед не осмеливался встретиться лицом к лицу с этим блестящим полководцем, завоевавшим всемирное уважение. Колосс на глиняных ногах начал рассыпаться даже до того, как его тронули.
Его решение уйти за Амударью и усилить гарнизоны в Трансоксиане было, вероятно, принято в надежде на то, что укрепленные города станут для монголов непреодолимыми препятствиями и что Чингисхан не продвинется дальше Амударьи. Мухаммед не знал, что Чингисхан нанял китайских инженеров, чтобы те изготовили и применили осадные орудия, вроде таранов, катапульт и византийского огня
[557]. То, что хорезмшах позже даже не пожелал использовать Амударью как оборонительный рубеж, вызвало осуждение его современников
[558].
Существует немного надежных сведений о численности хорезмской армии. По всей вероятности, она была значительно больше армии Чингисхана
[559]. Оценить в целом численность армии Мухаммеда мешает то, что часть войск была назначена на гарнизонную службу в городах. Современные источники противоречат друг другу, создается впечатление, что они дают завышенные цифры
[560]. С уверенностью можно сказать только о том, что султан Мухаммед оставил сильный гарнизон в столице Самарканде; но это было, вероятно, наибольшим войсковым соединением в Трансоксиане, предоставленном самому себе.
Потоп в Трансоксиане
На основании сведений, полученных от своих мусульманских советников, Чингисхан мог составить представление о силе «правителя Запада», поэтому он, конечно, в полной мере оценивал мощь своего предполагаемого противника. И война против империи Хорезм была им тщательно спланирована.
Летом 1219 года Чингисхан собрал свою армию на Черном Иртыше. С собой в кампанию он взял свою молодую жену Кулан из племени меркитов
[561] и своего советника Елюй Чуцая
[562]. Его младший брат Тэмугэ-отчигин остался в Монголии как «хранитель очага и дома»
[563]. Осенью Чингисхан двинулся через Алтай и Тарбагатай к Каялыку (современный Талды-Курган на юго-востоке от Балхаша), где к нему присоединились Арслан, хан карлуков, Барчук, идикут уйгуров и Сукнак-тегин из Алмалыка
[564]. Известно, что Арслан привел с собой 6000 человек, а идикут — 1 тумен
[565].
Можно только строить предположения относительно численности армии Чингисхана. Русский востоковед Бартольд пишет: «Наши знания о распределении сил монгольской армии позволяют предположить, что армия Чингисхана насчитывала не меньше 150 000 и не больше 200 000 человек»
[566]. В главе 5 говорилось, что эта оценка Бартольда явно завышена. Людские резервы тюркских и монгольских племен, по идее, не могли составить такую многочисленную армию. Во время войны в Северном Китае монгольская армия, несмотря на ее завоевания, понесла значительные потери. Многие монголы, вероятно, умерли от эпидемий. Принимая во внимание оценку, данную в главе 5, а также численность армии Мухули в Северном Китае, я не могу предположить, что Чингисхан пошел на Хорезм с более чем 90-тысячной армией. То, что монголы были в состоянии бороться против более многочисленной армии, они доказали уже в Северном Китае.
Мы не знаем, какой план войны разработал Чингисхан. Не исключено, что он планировал только локальный поход (не дальше Амударьи). Однако почти сразу, как только монголы перешли Сырдарью, армия Хорезма не оказала серьезного сопротивления. Такой опытный стратег, как Чингисхан, вскоре обнаружил все недостатки своего врага. Вооруженный информацией, полученной от его мусульманских советников, он использовал ситуацию в своих интересах.
Террор как метод предотвращения антиправительственных выступлений, практикуемый Мухаммедом в прошлом, теперь начал работать против него. По мере приближения монголов многие из его подданных переходили на сторону Чингисхана. От них монгольский завоеватель получал точную информацию о политической ситуации в Хорезме и особенно о вражде султана Мухаммеда с Туркан-хатун и военачальниками. Успех рискованных операций Чингисхана говорит о том, что он хорошо знал обо всех значимых политических, военных и географических факторах. Во время кампании и он, и его сыновья имели поддержку дружественных мусульман, которые были знакомы с местными условиями и способны были выступить посредниками между армией монголов и местным населением
[567].
В армии Чингисхана было много тюркских соединений. На первый взгляд кажется странным, что монголы в 1220 году не предприняли никакой попытки склонить тюркские войска хорезмшаха на свою сторону. Эти войска, очевидно, были готовы поступить к монголам на службу во время переговоров о сдаче города, если они могли таким образом спасти свои жизни. Циничные монголы принимали их предложение в расчете на то, что это ускорит сдачу города, но скоро после этого многих из наемников казнили как изменников
[568]. Тот факт, что тюркские войска могли предать своего султана в критической ситуации, говорил об их ненадежности. Чингисхан не был уверен, что дезертиры будут оставаться верными ему. Относительно небольшая численность армии, с которой он вторгся в Хорезм, требовала (по крайней мере, пока войска противника не были разгромлены) абсолютной верности подчиненных. В 1221 году, когда уже не было причин бояться врага и требовалось восполнить потери, тюркские войска из Хорезма действительно стали входить в состав монгольской армии, и даже в довольно большом количестве.
От Каялыка Чингисхан, перейдя реки Чу и Талас, направился через Семиречье в Отрар, расположенный на восточном берегу Сырдарьи. Он понял, что поход на Хорезм потребует много лошадей; чтобы сберегать их силы как можно дольше, он отдал специальное распоряжение, что никто не имеет права пойти на охоту по своему собственному желанию. Охоты организовывали только с целью пополнения припасов
[569]. Чагатай подготовил маршрут для передвижения монгольской армии; на участке между Сайрам-нор и Алмалыком было сооружено около 48 мостов, способных выдержать тяжелые подводы
[570].
