Весной 1240 года войска Бату, реорганизованные и пополненные новыми подкреплениями, возобновили продвижение на запад. Земля половцев стала плацдармом для наступления Киевское княжество. Хотя точные факты и их последовательность неизвестны, предполагается, что, перед тем как напасть на крупный Киев, летом 1240 года монголы взяли Чернигов и Переяслав
[975]. Михаил — князь Киевский и Черниговский — бежал в Венгрию, а оттуда в Силезию
[976]. Командование войсками обороны Киева перешло к воеводе Дмитрию. Мункэ, которому Бату приказал напасть на Киев, хотел сохранить такой важный город
[977] и спросил, согласны ли его жители сдаться добровольно. В ответ последовал категорический отказ, а его посланники были казнены
[978]. Этот поступок решил судьбу тех, кто его совершил.
Большая часть монгольской армии, включая всех принимавших участие в этой кампании Чингисидов, собралась перед большим городом
[979]. Защитники во главе с Дмитрием доблестно боролись, но были неспособны противостоять нападению. 6 декабря 1240 года после нескольких дней осады Киев пал
[980]. Город, имевший для русских огромное значение, был разграблен и разрушен. Джованни дель Плано Карпини, который через шесть лет во время своей поездки в Монголию проезжал через Киев, так описал то, что осталось от некогда роскошного города: «Многие ценные произведения искусства и архитектурные памятники превратились в обломки»
[981]. Поражение означало конец Киева как резиденции великого князя и митрополита Руси
[982]. Древняя Русь лишилась своего сердца.
После этого важного успеха монголы прошли дальше на запад. Множество городов было захвачено: одни — силой оружия, другие — хитростью
[983]. Среди них были Каменец (Подольский), Владимир (Волынь) и Галич. Земли между Владимиром и Галичем, граничащие с Польшей, сдались добровольно, и именно там Бату устроил зимние квартиры. Большинство русских князей, включая Даниила Галицкого, бежало в Венгрию и Польшу
[984], это обстоятельство заставило монголов обратить свой взор на эти две страны. В особенности на Венгрию, как страну, принявшую изгнанных куманов, тем самым пробудившую интерес к ней монголов. Дорога к этим центральноевропейским государствам была открыта для азиатских завоевателей. Традиционно считается, что пленный киевский воевода Дмитрий сказал Бату, что монголы были достаточно мудры, чтобы напасть на Венгрию
[985]
[986].
Центральная Европа на краю пропасти
В начале XIII века Центральная Европа была поделена на множество не совсем спокойных монархий. Эти слабые государства поддерживали частые контакты со Священной Римской империей германской нации. Одно из них, Богемия, стало в 1212 году с помощью германского императора независимым государством. Король Богемии Венцеслав I с большим почтением относился к своему мощному соседу, особенно после женитьбы на принцессе из императорской семьи. Однако Богемия не достигла настоящего единства. Расположенное в сердце Европы, это государство было ослаблено внутренними проблемами.
На равнинах возле Вислы герцоги Пясты создали довольно могущественное государство во второй половине X века. С аннексией Силезии, достигнутой Болеславом Храбрым (992–1025), территория герцогства существенно увеличилась. После того как герцог Болеслав Храбрый смог освободиться из-под господства германского императора, он стал королем Польши. Бесконечные ссоры о преемнике ослабили его власть. Во время нашествия монголов на Русь власть короля Болеслава IV фактически не распространялась дальше герцогства Сандомежа и Кракова. В Польше было три герцога, которые больше не признавали Болеслава сюзереном. Из них герцог Силезии Генрих II (Благочестивый) был самым могущественным. Двумя другими были Конрад Мазовецкий и Мечислав, герцог Оппельна и Ратибора (современные польские Ополе и Рацибуж). Король Болеслав IV предпринимал постоянные попытки вновь установить власть над этими тремя герцогами, поэтому в стране не прекращались междоусобицы, что привело Польшу к ситуации такой же раздробленности, как и на Руси. Воинственный Тевтонский орден оказался на Балтийском побережье большей угрозой для Польши, чем когда-то для Руси. Поляки не только были оттеснены рыцарями с побережья, но еще и литовцы, которые также были вынуждены уйти с берегов Балтики, решили восполнить свои территориальные потери за счет Польши.
Более мощным, чем эти две монархии, было государство Венгрия, которое образовалось в начале XI столетия. Постепенно венгерские короли сумели расширить свою территорию до Карпат и Трансильванских Альп. На юге они даже достигли Адриатического моря. Как и в Польше, каждое вступление на венгерский престол давало начало серьезной вражде среди членов королевской семьи, это обстоятельство позволяло германским и византийским императорам в свою очередь вмешиваться в дела Венгрии. С восшествием на престол короля Белы III (1173–1196) начался славный период в истории Венгрии. Бела был превосходным предводителем, в управлении государством он полагался на знание византийской и французской культуры. Настоящим ударом для Венгрии стало тридцатилетнее правление Андраша II (1205–1235). Этот легкомысленный и беспринципный монарх, казалось, хуже всех подходил для того, чтобы продолжить начатое Белой III. Крупные феодалы воспользовались слабой королевской властью
[987]. Венгерская корона все больше покорялась власти знати. Когда король Бела IV взошел на трон в 1235 году, он столкнулся с ситуацией почти полной анархии, вызванной независимым поведением аристократии.
Бела IV начал свое долгое правление с самыми лучшими намерениями. К сожалению, хотя он и достиг многого как поборник мира, хорошим военачальником он не был
[988]. В 1239 году хан Котян просил венгерского короля позволить половцам, бежавшим из Южной Руси, поселиться в его государстве. Бела согласился при условии, что половцы примут католичество и присягнут в верности королю. Они должны были обосноваться в центральной части Венгрии. Но одна проблема существенно затруднила интеграцию половцев: венгерское население, которое в XIII столетии жило главным образом сельским хозяйством, было неспособно принять кочевников из южнорусских степей
[989]. Король принял их в надежде пополнить свою армию этими кочевыми конниками
[990].
