Завтра утром нужно будет позвонить ей и сказать, что его срочно вызывают в Нью-Йорк. Потом он вернется, их знакомство продолжится, но перестанет быть столь тесным. Мужчина не может хорошо работать, если он блуждает в любовном тумане.
Довольный своим планом, Макс встал. Нужно будет заранее собрать вещи, может быть, спуститься в бар и пропустить стаканчик на ночь. После этого он попробует уснуть и забыть о пылких чувствах, возникших слишком быстро и неожиданно…
Его отвлек стук в дверь.
В номере уже убрались и даже положили на подушку коробочку шоколадных конфет. Значит, это не горничная, а, скорее всего, портье.
Макс ждал, что сейчас под дверь подсунут конверт. Сам он предпочитал электронную почту, но клиенты часто настаивали на том, что будут посылать ему инструкции по факсу. Не увидев конверта, он подошел к двери, посмотрел в «глазок» — и ахнул.
Какого черта Лейн Тавиш делает у его дверей?! И по чему она так одета?
О боже…
Макс провел рукой по волосам и попятился. Проснувшийся профессиональный инстинкт заставил его закрыть все файлы и спрятать документы. Затем он быстро осмотрел номер и убрал все, что могло его выдать Теперь нужно было решить, что делать с непрошеной гостьей.
Максу было ясно одно: оставаться с ней в номере не следует. Пожалуй, лучше всего отвести ее в бар, может быть, выпить с ней по стаканчику, сказать, что его вы звали в Нью-Йорк, — и уехать. Уехать как можно скорее. Немедленно.
Он снова провел рукой по волосам, пытаясь справиться с нервами. Затем нацепил на лицо слегка удив ленную, но доброжелательную улыбку и открыл дверь.
То, что он увидел в «глазок», не шло ни в какое сравнение с действительностью.
На Лейн было что-то черное, короткое, подчеркивающее ослепительные формы. Ноги казались невероятно длинными в черных туфлях на высоких тонких каблуках. Свою огненную гриву она собрала в пышный узел, яркие голубые глаза загадочно мерцали, губы, на крашенные темной блестящей помадой, были мучительно влажными.
«Помоги мне господь…» — мелькнуло в голове Макса.
— Я проснулась.
— О да. Я вижу.
— Можно войти?
— Гм-м… — промямлил Макс.
Ничто более связное не приходило в голову, поэтому он просто сделал шаг назад. Лейн прошла мимо, окутав Макса запахом, от которого у него сжалось сердце.
— У меня не было возможности поблагодарить вас, и я решила это сделать сейчас.
— Спасибо… То есть, пожалуйста, — поправился он, чувствуя себя полным идиотом.
Лейн улыбнулась, достала бутылку и помахала ею.
— Как вы относитесь к «Мерло»?
— Очень положительно.
Она собрала всю свою волю, чтобы не рассмеяться. Гэннон смотрел на нее как загипнотизированный. Это льстило ее женскому самолюбию.
— Достаточно положительно, чтобы разделить его со мной? — спросила она.
— Разделить?
— Вино.
— Ох… — Пару раз у Гэннона было сотрясение мозга. Именно такое ощущение отделенности от собственного тела он испытывал и сейчас. — Конечно. — Макс взял протянутую ею бутылку. — Да-да, конечно.
— Если так, то вперед!
— Вперед? — Казалось, все слова доходят до Макса с большим опозданием. — Ах да, верно. Штопор… — Он посмотрел на мини-бар, но Лейн полезла в сумочку.
— Попробуйте этим.
Она протянула ему штопор. Половину ручки составляло туловище обнаженной женщины. Вторую полови ну — ее ноги.
— Очень мило, — выдавил он.
— Кич, — усмехнулась Лейн. — У меня есть небольшая коллекция таких вещей. Хороший номер, — добавила она. — Кровать огромная. — Лейн подошла к ок ну и раздвинула шторы на несколько сантиметров. — Держу пари, вид отсюда превосходный.
— О да…
Чувствуя на себе мужской взгляд и продолжая смотреть в окно, Лейн медленно сняла с себя кардиган. Когда бутылка с громким стуком опустилась на стол, она убедилась, что платье сыграло свою роль. Макс видел только ее обнаженную спину, слегка окаймленную чем-то черным и блестящим.
Лейн подошла к кровати и взяла с подушки коробочку.
— О, шоколад! Можно попробовать?
Пробка вылетела из бутылки с удивительно громким Щелчком, и Макс пробормотал:
— О боже…
Лейн надкусила конфету и медленно облизала губы.
— Я где-то слышала, что деньги говорят, а шоколад поет. Мне это нравится. — Она подошла к Максу и поднесла вторую половинку конфеты к его рту. — Разделим и это?
— Вы меня убиваете!
— Тогда давайте выпьем, и вы умрете счастливым. — Она села на край кровати и скрестила ноги. — Я помешала вашей работе?
— Я составлял отчет. Но он может подождать.
«Пока ко мне не вернется рассудок», — добавил Макс про себя. Он налил вино и протянул бокал Лейн. Она сделала первый пробный глоток, не сводя глаз с Гэннона.
— Прошло много лет с тех пор, как кто-то укрывал меня одеялом… Я не собиралась спать, Макс.
— Но у вас была тяжелая ночь и трудный день.
— Благодаря вам он оказался не таким уж трудным.
— Лейн…
— Позвольте поблагодарить вас. С вами все оказалось удивительно легко. Мне нравится проводить с вами время. — Она сделала еще один глоток, на сей раз более продолжительный. — Нравится желать вас и думать, что вы желаете меня.
— Да я задыхаюсь от этого желания! Мозгу не хватает кислорода. А это совершенно не входило в мои планы.
— Разве вам никогда не доводилось посылать планы к черту и действовать импульсивно?
— Каждый день.
Лейн засмеялась, поставила бокал, снова наполнила его, сделала глоток и пошла к двери.
— А мне — нет. Точнее, очень редко. Но исключения только подтверждают правило.
Она открыла дверь и повесила на ручку табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Потом закрыла дверь, заперла и привалилась к ней спиной.
— Если вам не нравится место, то так и скажите. Макс сделал большой глоток.
— Мне нечего сказать. Совершенно нечего.
— Это хорошо. Я была готова к грубости.
Гэннон понимал, что глупо улыбается, но ему не было до этого дела.
— В самом деле?
Она снова пошла к нему:
— Я не была уверена, что смогу вести честную игру.
— Ваше платье — и есть нечестная игра.
— В самом деле? — Она допила вино и отставила бокал. — Тогда его следует снять.
— Позвольте сделать это мне. Пожалуйста. — Макс провел пальцем по молочно-белой коже, сверкавшей на черном фоне. — Позвольте.
