● Как уже говорилось в главе 3, определение безработицы можно изменить, чтобы приукрасить цифры: должен ли тот, кто выполняет разовые заказы или работает неполный рабочий день, но ищет постоянную работу, считаться безработным? Экстремальным примером подобных манипуляций является разница между оценкой безработицы в конце февраля 2017 г., представленной Бюро трудовой статистики США, которая составила 4,7 %, и оценкой президента Дональда Трампа, заявившего о 42 %
[70]. Последняя величина была получена путем включения в число безработных всех лиц старше 16 лет, которые не вошли в состав трудовых ресурсов: домохозяйки, студенты дневных отделений, пенсионеры и т. д. Прямо скажем, это не то определение, которое обычно используют экономисты. Однако в таких случаях не стоит говорить, что одно определение «правильное», а другое «неправильное». Они просто разные (DD-тип 8: неверно определяемые данные) и каждое может быть полезным для конкретных целей.
● Полиция может казаться лучше, чем она есть, переводя преступления в категорию менее серьезных. Согласно шотландской The Herald за февраль 2014 г., «полицейские склонны приукрашивать цифры путем занижения уровня преступности. Система классификации противоправных действий имеет два уровня: “преступления”, количество которых снизилось в прошлом году на 13 %, и “правонарушения”, число которых, наоборот, выросло. Всего в 2012–2013 гг. было зарегистрировано 273 053 преступления и почти вдвое больше правонарушений»
[71].
А еще можно искусственно повышать релевантность веб-страниц и, соответственно, продвигать их вверх в поисковых системах – так компании увеличивают продажи, а блоги привлекают новых читателей.
Все это примеры манипуляций с определениями, целью которых является сокрытие чего-либо или представление в ином свете. Сюда относится замалчивание одних фактов, которые могут негативно повлиять на организацию, если станут известны, и выпячивание других, привлекательных, чтобы они не остались незамеченными.
Обратная связь
Хорошие результаты тестирования вдохновляют на приложение дополнительных усилий, которые могут привести к увеличению масштабов успеха и возникновению желания еще больше нарастить усилия. Окончательные данные вполне реальны, но они не были бы такими, если бы их не измеряли. Хотя они и не абсолютно темные, эти данные скрывают то, что было до того, как мы вмешались. Я говорю «вмешались», но наше вмешательство не было попыткой изменить цифры. Мы просто старались получить истинные значения. Но именно эта попытка и изменила цифры, дав нам значения, отличные от тех, которые мы изначально планировали получить.
Выше приведен пример механизма обратной связи, в котором измеряемые данные возвращаются назад, чтобы влиять и изменять свои значения. Такие механизмы встречаются повсеместно. Вы можете обнаружить их в физических системах, например, когда микрофон ловит звук из динамика, к которому он подключен, передает его обратно в динамик, откуда он снова попадает в микрофон, и так по кругу, все громче и громче, пока звук не превращается в жуткий вой. Они встречаются в биологических системах, когда, например, при свертывании крови клетки поврежденной ткани выделяют вещество, которое активирует тромбоциты, а они, в свою очередь, способствуют еще большему выделению стимулирующего вещества, что приводит к активации все новых и новых тромбоцитов. Эти механизмы встречаются и в психологии: знание того, что за вами наблюдают, может побудить вас старательнее выполнять задание (эффект Хоторна, упомянутый в главе 2). Особенно ярко механизмы обратной связи проявляют себя при образовании финансовых пузырей.
Пузырем на финансовых рынках называют необоснованное значительное повышение цен на акции (или другие виды активов), за которым следует резкое падение. Изменения цен вызваны не повышением фундаментальной стоимости активов, а скорее жадностью и отсутствием критического подхода к их оценке, когда ошибочно полагают, что фундаментальная стоимость действительно увеличилась. Важнейший момент заключается в том, что, хотя фундаментальная стоимость компании и является одним из факторов, влияющих на рыночную цену ее акций, определяет эту цену нечто совсем другое – готовы или не готовы ее платить участники рынка. На этот счет есть прекрасная аналогия с конкурсом красоты, приведенная выдающимся экономистом Джоном Мейнардом Кейнсом: «…Это не тот случай, когда выбирают самых хорошеньких, полагаясь на свой вкус, и даже не тот, когда полагаются на мнение большинства о красоте. Здесь мы встаем на третью ступень, которая заставляет нас предвидеть мнение большинства в отношении того, каким будет мнение большинства. А некоторые, как мне думается, применяют на практике четвертую, пятую и более высокие ступени»
[72].
История изобилует примерами финансовых пузырей.
Пожалуй, самый большой из них был надут в начале XVIII в., когда французы попытались ввести бумажные банкноты – до этого деньги чеканились из драгоценных металлов. Выпуск банкнот сопровождался финансовым пузырем, последствия которого были настолько драматичными, что разрушили французскую экономику и задержали введение бумажных купюр еще на 80 лет.
Все началось в 1716 г., когда шотландский экономист Джон Ло убедил французское правительство разрешить ему создать новый банк, Banque Générale, для выпуска бумажных денег, обеспеченных резервами банка в золоте и серебре. Это соглашение могло оказаться успешным, если бы не грандиозные планы Ло. На следующий год он убедил французское правительство передать ему контроль над торговлей между Францией и ее колонией в Северной Америке. Обширная колония протянулась на 4800 км от устья реки Миссисипи через Арканзас, Миссури, Иллинойс, Айову, Висконсин и Миннесоту, включая части Канады. Для финансирования своей Миссисипской компании Ло продал ее акции за наличные и государственные облигации. Поскольку считалось, что колония богата золотом и серебром, акции привлекли множество покупателей. Но Ло этого было недостаточно. Следом он приобрел монополию на торговлю табаком между Францией и Африкой и скупил компании, торгующие с Китаем и Ост-Индией. Далее Миссисипская компания купила право чеканить французские монеты, а также право собирать большинство французских налогов на этих территориях. Все эти мероприятия финансировались путем дополнительных выпусков акций компании.
Рост Миссисипской компании сопровождался ростом ее акций, стоимость которых увеличилась в 20 раз по сравнению с 1719 г. Быстрорастущие акции привлекали покупателей – дело порой доходило до того, что для сдерживания разгоряченной толпы желающих вложить свои деньги приходилось привлекать солдат. И, как это всегда бывает со спекулятивными пузырями, инвестированием стали заниматься люди, которые не могут позволить себе потерять деньги.
