— Идея эта скверная и пользы вовсе нету в ней. Так как же ты делу нашему помочь намерен, коль разум свой желаешь затуманить? — внезапно, словно из ниоткуда раздался горделивый голос.
Фальтус вздрогнул от неожиданности и начал оглядывать комнату, попутно выхватив из кармана оружие. Незваный гость, которого он меньше всего хотел бы сейчас видеть, стоял неподалёку и крутил в руках увесистую банку с забальзамированной головой Тацирия.
Это был тот самый ушастый альбинос, что назвался Афелием. Совершенно неведомым, волшебным образом, его смертоносное копьё левитировало в воздухе, словно привязанное к потолку за тончайшие ниточки. Сам же гость внимательно изучал плавающую в банке голову своего друга. Печаль, которой полнился взгляд альбиноса, заставила Фальтуса ощутить какую-то неловкость. Да, глядя на скорбное лицо гостя, глава «Искариот» чувствовал сожаление, что его агенты прикончили Тацирия. Чувствовал, но виду не подавал.
— Какого чёрта тебе здесь надо? — держа альбиноса на прицеле, поинтересовался Фальтус.
А в голове крутилась лишь одна мысль: «Нажать на курок и дело с концом. Грохнуть его и одним небесным меньше».
— Пули твои барьер не в силах преодолеть, что я поставлю. Поэтому и мысли прочь гони такие из разума своего. Союзниками мы назвались, разве нет? Так что же ты коварство ищешь вновь? — не отвлекаясь от изучения банки, произнёс Афелий.
— Ты что, мысли читать можешь? — глаза Фальтуса округлились, и он спрятал пистолет обратно в карман.
— И сожалеть не стоит о смерти Тацирия. А что до чувств моих, то боль утраты я побороть вполне способен, — поставив банку на место, альбинос схватился за копьё, ловко крутанул его, после чего ударил древком о пол.
— Что тебе нужно? — вновь доставая из помятой пачки очередную сигарету, спросил Фальтус.
Глава «Искариот» не спускал глаз с незваного гостя. Гостя, от которого у него мурашки пробегали по всему телу. Бледное заострённое лицо ангела блестело красными огоньками глаз, пристальный взгляд которых гипнотизировал собеседника.
— Ты встретился с младшей, что Марией называет себя. Мы это знаем. Мы видели, как подсел ты к ней за стол. Что узнать удалось, поделись, — Афелий сделал несколько шагов навстречу собеседнику. Фальтус вжался в стену.
— Она ни черта не знает, но тоже набивается в помощники, — протараторил побледневший Фальтус, сжимая в зубах ещё не прикуренную сигарету.
Он безумно боялся Афелия. С самой их первой встречи он не переставал испытывать первобытный ужас, что так легко зарождался в душе Фальтуса при взгляде в рубиновые глаза древнего дознавателя. Да и это неудивительно! Глава ордена посвятившего себя борьбе с небесным наследием… Что он должен чувствовать при встрече со столь древним и могущественным существом? Трепет, страх, тревогу и ничего больше.
— А что же знаешь ты? Удалось тебе что узнать? — Афелий приблизился вплотную, внимательно и с любопытством изучая перепуганного собеседника.
— Да, удалось. Содержимым первого саркофага оказался один из небесных. Те таинственные люди в змеиных масках на него работают. Я видел у одного из его головорезов татуировку со змеёй кусающей собственный хвост. Этот символ — уроборос. Мы потрясли одного из местных толстосумов и узнали, что он тоже работает на уроборос, как и многие другие влиятельные люди этого города. Полковник Липц Хаунзер, по нашему мнению, тоже как-то связан с этой организацией. Завтра утром мы планируем нанести ему визит и выбить из него ответы на все вопросы, — Проинформировал ангела взволнованный Фальтус, нервно бегая своими блестящими глазками.
— В направлении ты не том идёшь. Какое дело нам до этого? Где Сетт скажи мне лучше? — Афелий нахмурился, по его бледному лицу растянулась паутинка из мелких трещинок-морщинок.
— Его мы пока не нашли, но… — Фальтус несколько осмелев, чиркнул спичкой и прикурил свою сигарету. Почуяв запах табака, альбинос сделал быстрый шаг назад.
— …но мы нашли кое-что на трупе убитого в переулке древнего, — затягиваясь в очередной раз, продолжал Фальтус.
— Древнего? — в рубиновых глазах альбиноса блеснул неподдельный интерес.
— Да. Того самого, которого выпотрошили в подворотне, — выдохнув облако дыма, пояснил Фальтус. — Так вот, на подкладке его штанов было написано что-то про твердыню, которая по нашим представлениям находится в Китае. Там печать была, штамп гарнизонной маркировки.
Глава «Искариот» достал из кармана своего пиджака какую-то ветхую тряпку с торчащими в разные стороны нитками, развернул и с многозначительным видом продемонстрировал своему гостю. Действительно, на тряпье был штамп гарнизона одной из номерных крепостей.
Афелий пытался сдержать улыбку, но всё же не смог, из-за чего она получилась какой-то напряжённой и немного зловещей. Дознаватель быстрым движением выхватил тряпьё из рук своего «союзника» и принялся внимательно изучать таинственную маркировку.
Фальтус тем временем отошёл от стены и поспешил усесться за стол, случайно задев и уронив при этом стоящую на нём бутылку. Звук разбившегося стекла заставил его поморщиться. Осторожно загребая ногой осколки под стол, словно пряча их от манерного гостя, Фальтус что-то бормотал себе под нос. Разобрать бормотания не удавалось, но было ясно, что он чему-то возмущается. Альбинос задумчиво покрутил свое жутковатое копьё в руках и вновь произнёс:
— Это уже больше на след походит, что привести способен нас к мерзавцу Сетту.
— Да-да. Мы всё проверим, а после я расскажу, что удалось нарыть. А пока будь любезен, убирайся восвояси, а то мне как-то не по себе от тебя, — Фальтус затушил окурок о стол, после чего провёл рукой по набриалиненным волосам, словно проверяя в каком состоянии его причёска.
— Спать ступай, человек, так как ты истощен я вижу, — Афелий вновь приблизился к собеседнику, швырнув на стол проштампованную тряпку. Создавалось впечатление, что этот безумный ангел совершенно незнаком с понятием о «личном пространстве». Как бы Фальтус ни старался отойти от него, альбинос снова и снова приближался. Причём приближался настолько близко, что это невероятно раздражало Фальтуса. Признаться, Фальтус вообще не любил когда к нему кто-то подходил ближе, чем на два метра, он сразу начинал чувствовать какое-то раздражение и дискомфорт. А если этот «кто-то» был к тому же ещё и ангелом, то все эти чувства можно было смелоумножать на десять.
— Эй, давай я уж сам как-нибудь разберусь! Ты мне не мамочка! Понял? Проваливай уже и я, наконец, пойду в кабак! — вскочив со стула, возмутился Фальтус. Глава «Искариот» был вне себя от назойливого ангела, что учит его жизни и следит за каждым его шагом. К тому же скучные ночные беседы совсем не входили в его планы, и он мечтал поскорее с этим покончить.
Альбинос же ничего не ответил, лишь прикоснулся своей худой ладонью ко лбу буйного собеседника и тот в ту же секунду погрузился в сон. Невообразимо сильная слабость обрушилась на Фальтуса словно цунами. Мышцы стали слабеть, ноги подкашиваться, потяжелевшие веки закрылись. Окутанный телекинетическим полем, Фальтус воспарил вверх и вскоре перенёсся в ещё не застеленную кровать. Афелий заботливо укрыл «союзника» одеялом и несколько секунд с любопытством его разглядывал. Фальтус сопел и ворочался, погружённый в глубокий сон. Сон, который впервые за долгое время вновь к нему вернулся.
