— Откуда такая информация? — с недоверием в голосе уточнил Монг, перезаряжая свою винтовку.
— Ксеркс примкнул к «тени рока». Он убеждал меня последовать его примеру. В ходе долгого разговора, мне удалось выведать у него эту информацию. В прочем ручаться за её достоверность не могу, — громким, командным голосом сообщил Авиаль, осторожно выглядывая в оконный проём.
Бой был жестоким и даже отчаянным. Перекрёстный огонь всё сильнее разжигал пламя безумия и сеял панику. Раскаленные снаряды оставляли глубокие выбоины на стенах мёртвых руин, в которых отчаянно пытались укрыться Доминионцы. Радовало лишь то, что удалось наконец-то разорвать дистанцию и не позволить безумцам навязать ближний бой. Но одержимых было много. Больше, чем казалось по началу. Безумцы подтягивались с соседних улиц, услышав звуки боя. Не смотря на то, что большинство одержимых действовали хаотично и совершенно безрассудно, им, тем не менее, всё же удавалось уничтожать целые группы Доминионцев, подавляя их шквальным огнём из всех стволов. Вскоре раздался взрыв, оставивший огромную пробоину в стене одной из руин, где окопались Доминионцы. Затем ещё один и пробоина стала больше. Это была та самая противотанковая пушка, которую сегодня приметил Эзекиль. Одержимые развернули это орудие на покрытой плотными зарослями улице. Пушка с оглушающим грохотом изрыгала бронебойные снаряды, с лёгкостью прошибающие кирпичные стены и превращающие Доминионцев в кровавый фарш.
— Чёрт побери, они их сейчас всех прикончат! Нужно что-то сделать! — растерянно воскликнул Эзекиль и вскинул винтовку.
— Нет, идиот! — прорычал недовольный решением своего пасынка Сигилиус.
Но было уже поздно. Капрал Монг произвёл несколько прицельных выстрелов короткими очередями в направление злосчастной пушки. Орудие было плохо видно из-за обилия растительности, что заполонила улицу. Толи из-за этого, толи из-за плохой стрелковой подготовки, но Эзекиль не попал. Точнее попал, но не туда куда хотел. Толстая броня щитового прикрытия пушки, прекрасно защищала прячущихся за ней безумцев. Всё, что удалось Монгу, это оставить несколько неглубоких вмятин на металле щитового прикрытия. Однако этого было достаточно, что бы привлечь к себе внимание. Пушка начала медленно разворачиваться в сторону наглого стрелка.
— Эзекиль, ты кретин! Пожалуй, тебе действительно нужно было играть на фортепьяно, меньше было бы вреда, — возмутился Авиаль, выхватив из кобуры свой пистолет.
Хаупт-командор нажал на спусковой крючок и выпустил целую обойму в направление смертоносного орудия. Да, снаряды пистолета причинили ещё меньше урона, чем винтовочные, но всё же Сигилиусу удалось поразить одного из трёх одержимых, прячущихся за щитовым прикрытием. Мозги безумного солдата разлетелись в разные стороны, и он рухнул замертво. Но оставались ещё двое, и ствол пушки уже смотрел прямо на хаупт-командора, готовый покончить с ним в любую секунду.
— Сука… — выдохнул Сигилиус, обречённо смотря в глаза своей смерти.
Эзекиль в этот момент что-то кричал и дёргал своего отчима за руку, но Авиаль ничего не слышал. Авиаль знал, что им обоим пришёл конец, а бежать от неминуемой гибели он не собирался, поскольку считал, что это жалкое зрелище. Сигилиус вознамерился встретить свою смерть, глядя ей в лицо. Да, именно это намерение и позволило увидеть ему переломный момент этой битвы. Раздался мощный хлопок, от которого содрогнулась земля и зазвенело в ушах. Зловещая пушка, что пряталась на поросшей растительностью улице, в мгновение ока исчезла. Её разорвало неистовым взрывом на мелкие фрагменты, разбросав их во все стороны. Взрыв был столь сильным, что с лёгкостью выкорчевал и превратил в щепки ту самую растительность, которой так густо поросла улица. Обрушил стену соседней руины, в которой засели несколько десятков безумцев. И объял пламенем вездесущие кустарники.
Да, это был триумф. Авиаль Сигилиус самодовольно улыбался, позабыв о мучительной боли в лице. Стрекоча крупнокалиберными пулемётами, по улице медленно полз «агрессор». Колосс среди танков, сулящий смерть пехоте врага. И сейчас он был как нельзя кстати. В вопросах зачистки территории и прикрытия наступления, «агрессор» во многом превосходил своего старшего брата «репрессора». Шквальный огонь танковых пулемётов перемалывал одержимых с ужасающей эффективностью, заставляя отступать назад, покидая занятые позиции. Бесноватые арьергарды, которых осталось ещё не меньше полусотни, попытались остановить монструозную машину плотным плазменным потоком. Чёрная арьергардная рота, вооружённая «стигматами», засела на седьмом этаже одного из полуразрушенных зданий и моментально сконцентрировала огонь на приоритетной цели. Десятки, если не сотни, перегретых зарядов плазмы единой волной врезались во фронтальную броню «агрессора». Экипаж был обречён, как и сама машина. Но в запасе оставалось ещё несколько секунд. Несколько секунд до того ужасного момента, пока броня не раскалиться до таких значений, что начнёт плавиться. В этот момент в недрах смертоносной машины температура воздуха достигнет критических цифр, не менее двухста градусов по Цельсию. Совершенно точно, что экипаж будет заживо запечён в этой печи прежде, чем произойдёт детонация боекомплекта. Но до этого печального момента ещё оставалось время, и его было вполне достаточно, чтобы навести главный калибр на цель. Громыхнул последний выстрел, обречённого танка. Затем, с промежутком в пару минут, раздалось два оглушающих взрыва. Один от попадания фугасного снаряда в злосчастное здание, где засели проклятые арьергарды. Второй от детонации боекомплекта непобедимого «агрессора». Весь этаж, где окопались арьергарды, был уничтожен, что в скором времени привело к шумному обрушению всего здания. Пыль и копоть заволокли собой всё на несколько десятков метров вокруг. Видимость была снижена. Перекрёстный огонь прекратился, поскольку был утерян визуальный контакт с противником.
— Они разнесли наш танк! — вглядываясь в плотное облако пыли, воскликнул Эзекиль.
Раскуроченные, бесформенные останки «агрессора» были охвачены языками пламени, поднимающимися вверх на приличное расстояние. Неуязвимая машина была уничтожена пехотой. Это казалось абсурдом. Капрал Монг искренне верил в совершенство разрекламированных Доминионскими газетами танков и от того ему было больно осознавать, что всё оказалось не так, как он себе представлял.
— Завеса… Это чёртова завеса нам совсем не на руку… — настороженно бормотал Сигилиус, с лязгом высвобождая из ножен свою саблю.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Эзекиль, напряжённо хмуря лоб.
Но Сигилиус не успел ответить, поскольку прямо из завесы, с диким воплем вынырнули двое обезумевших солдат с ножами в руках. Капрал отреагировал мгновенно, выпустив длинную очередь по появившемуся, словно из неоткуда противнику. Оба упали замертво, не подавая признаков жизни. Но через секунду на их месте было уже трое новых. Монг снова вдавил курок, но вместо длинной очереди прозвучал лишь одиночный выстрел, за которым последовала звенящая тишина. Кончились патроны, обойма пуста. Отшвырнув винтовку и сделав шаг назад, отступая вглубь помещения, Эзекиль приготовил свой армейский нож. Приготовил, сам того не понимая зачем. Он никогда не бился на ножах, да и никогда не думал, что однажды ему доведётся это делать. Все трое безумцев влетели внутрь, прямо через оконный проём. Влетели, готовые разорвать врага на кусочки. Завязалась драка. Авиаль размахивал своей саблей с такой яростью и неистовством, что сам со стороны не сильно-то отличался от одержимого. Атаки и выпады Эзекиля были куда более неуверенными и неточными, однако достаточно твёрдыми и крепкими, что бы не дать противнику прикончить его слишком быстро. Лязг металла, встретившихся друг с другом лезвий, звонким эхом разносился вглубь пустынного помещения. Вскоре пролилась первая кровь, раскрасив своими брызгами одну из стен. Горло одержимого разрублено безупречным ударом офицерской сабли, но, не смотря на это, он по-прежнему смеётся. Смеётся, захлёбываясь собственной кровью, даже не осознавая сколь близка его смерть.
