Схватка была быстрой и жестокой. Преимущество оказалось на их стороне – охранники не видели их приближения, и некоторых удалось снять выстрелом прежде, чем они поняли, что происходит. Снег сыграл их группе на руку – Кая точно знала, что один из ее выстрелов достиг цели. Ранила она? Убила?
Милосердный снегопад не дал узнать наверняка.
Вскоре все было кончено.
Люди лежали на снегу, и Кая не могла знать наверняка, многие ли из них поднимутся сами и скольких придется хоронить измученным живым. Быстро же они нарушили обещание, данное Мальве.
Один человек из их группы тоже остался лежать на снегу – тот самый мальчик из Зеленого, что все время спрашивал на платформе: «Мы умрем? Скажите, умрем?»
Кая остановилась, чтобы закрыть его глаза, – в горле как будто застрял острый кусок льда. На этот раз Пом ее не остановил.
– Живей. – Пом оставался спокойным, уверенным – более спокойным и уверенным, чем в обычной жизни, как будто именно это – битва, опасность – было его стихией. – За мной.
Куда девались его бурчание и неуклюжесть, нелепая косолапая походка? Глядя на этого Пома, Кая начинала понимать, что в нем видела Стерх.
В лаборатории царила та же разруха, что и на площади.
Опрокинутые столы, разбитые склянки, рассыпанная земля, сломанная и повисшая на одной петле дверь оранжереи. Кая бросила взгляд в дверной проем – все диковинные растения высохли и завяли. Мертвые, пожухшие, они напоминали осенний лес.
– Кажется, Сокол не слишком заботилась о продолжении работы, – прошептал кто-то за ее спиной, и тихие слова показались пугающе громкими в мертвом застоявшемся воздухе.
Они миновали залы один за другим. Папки, которые Ган с таким азартом сгребал когда-то давно – в прошлой жизни – со столов, лежали теперь, раскисшие, на полу, похожие на выброшенных на берег водяных тварей.
Кая увидела стол, за которым обычно сидел Артем, и сердце ее екнуло. Его чашка с темным от недопитого чая ободом так и стояла здесь, покрытая, как и все остальное, толстым слоем пыли.
Она вспомнила слова Мальвы о том, что ученые отказались работать на капитана Сокол.
Они спускались ниже и ниже, и везде было одно и то же – грязь, пустота, заброшенность. Проходя по одной из лестниц, Кая заметила застарелое бурое пятно на стене, и ее замутило.
Несколько раз она повторила про себя код от двери, скрывающей вход в подвалы, – оставалось надеяться, что Сокол не нашла способ его сменить.
Ступая за поворот, Кая вздрогнула. Ей вдруг показалось, что сейчас она увидит последствия того самого сражения – тела людей и нечисти, пятна крови, гильзы и пепел.
Конечно, все это давно было убрано – и с тех пор коридор успел покрыться слоем пыли – она комками жалась к стенам, серебристо парила в воздухе.
– Как склеп, – пробормотал кто-то, и Кая машинально кивнула.
– Набирай код, девочка. – Пом пропустил ее к двери. – Все, приготовьтесь. Мы не знаем, что встретим внутри.
Кая вдруг представила, что они опоздали. Сандр воспользовался новой прорехой. Сандр поджидает их за закрытой дверью. Они идут готовить засаду – но он опередил их, и это они – те, кто идет в ловушку.
Она прикусила губу, и во рту стало солоно. Голова закружилась. Замок щелкнул, и дверь бесшумно открылась.
Внутри было пусто – Кая ощутила общий вздох облегчения как собственный.
Стена, в которой тогда зияла прореха, была гладкой – ни пятна, ни трещины. Самая обыкновенная стена.
Клетка, в которой сидела темноволосая девушка с другой стороны, Анле, больше не светилась голубым.
Кая подошла к тому самому месту, где они стояли на коленях, связанные, – Ган, Марта, Тоша, Саша, она сама. Она вспомнила, как дергался Ган под ударами Сандра, пытаясь улыбаться ей, как мгновенно побелело лицо Марты, когда ее пронзил кинжал, как летел к стене – неотвратимо, неотвратимо – Тоша.
– Не расходимся! – прикрикнул Пом. – Двигайтесь живее. Нужно приготовиться. Закройте дверь. Отсюда никто не выйдет – да, не выйдет.
– Мы что, будем сидеть в засаде часами? – спросил Михаил.
Он заметно побледнел, и голос его звучал нервно. Он наверняка и прежде видел, как умирают люди, но, видимо, битва, за которой он наблюдал с высоты полета дирижабля, а потом дорога до лаборатории выбили из колеи и его.
– Сколько нужно, столько и будем, – резковато ответил Пом. – Если догадки Каи – правда, он может появиться в любой момент.
Они заняли указанные им позиции под прикрытием разломанной мебели и прочего хлама, приготовили оружие. Каю поставили в пару с Михаилом, и она тупо наблюдала за тем, как он постукивает по колену – снова и снова. Снова и снова.
Это действовало на нервы, но она молчала.
– Стреляйте на поражение, если он появится, – сказал Пом хрипловато. – У нас будет один шанс. Если он придет сюда – так потому, что думает, что тут ему рады. Стреляйте – не прекращайте стрелять.
– И это наш план?
Пом кивнул:
– Да. Такой вот план.
Он хмурился, но руки на оружии не дрожали, а голос был полон мрачной решимости. Кая вдруг не к месту вспомнила, что он не знал секрета капитана Стерх – она сама говорила, что солгала ему насчет татуировки. Пом так легко обернулся против недавнего императора, узнав, что тот на самом деле – чужак с другой стороны. Что бы он сказал, узнав секрет своего капитана?
Ожидание тянулось мучительно. Они находились слишком глубоко под землей, и до них не долетали звуки битвы. В подвале было прохладно, но и вполовину не так холодно, как снаружи. Люди поснимали шапки, расстегнули одежду, не сводя взглядов со стены. Кая ощущала, как ладони на рукояти пистолета становятся влажными, как во рту появляется солоноватый металлический привкус.
Все молчали. Напряжение, которое должно было бы пойти на спад – просто потому, что такое напряжение невозможно выносить бесконечно, – только нарастало. Воздух теснил грудь, густел.
– Что, если он вообще не появится? – прошептал Михаил, казалось, вечность спустя.
Без окон или часов невозможно было понять, сколько времени прошло, и Кая чувствовала себя так, как будто они оторваны от всего мира.
Где-то там, должно быть, продолжали гибнуть люди – а они, вместо того чтобы помочь, ждали, ждали, ждали того, чего могло и не случиться.
– Если нет – значит, мы перестраховались, – буркнул Пом, спасая Каю от необходимости отвечать. – И вообще, если…
– Смотрите! – воскликнул кто-то. – Там!
Стена таяла. Плавилась, оплывала, как свеча. Каменная поверхность бурлила пузырями, мерцала, дробилась.
Прореха рождалась на ней – все так, как говорил Артем, – безо всякого электричества. Сама собой. Кая почувствовала, как разом скрутило холодом внутренности, – и вдруг не к месту подумала о Зеленом, охранных письменах на заборе, связках амулетов, позвякивающих на ветру.
