– Хорошо… ладно. – Он повернулся к темноволосой девушке. – Там ведь твой дом, да? – Теперь Ган наконец узнал ее. Пленница Сандра, видящая, которую он держал в подвале. Просто теперь она была худее прежнего и одета в рванье – как и все они.
Девушка кивнула. Вместе с Ганом они потащили Тошу к прорехе.
– Ты уверен, что эту штуку нужно включать, сынок? – крикнул ему седобородый. – В прошлый раз ничего хорошего из этого не вышло!
– Уверен! – крикнул Ган, помогая темноволосой девушке – Тоша оказался неожиданно тяжелым; ноги у него совсем не двигались и цеплялись за все подряд. – Дайте мне помочь им и включайте!
Ему показалось, что он снова слышит песню богов. Прореха дышала ею. Упругие волны энергии расходились от нее во все стороны, как ядовитые солнечные лучи.
Кая что-то кричала, Север дернул ее в сторону, и Ган почувствовал, как гнев захлестывает его, – но времени не было.
У входа в прореху он с силой сжал Тошины пальцы.
– Прощай, верный друг. Не бойся. Все будет хорошо.
– Прощай, Ган. – Голубые глаза наполнились слезами. – Князь… прощай.
Прореха поглотила его и темноволосую девушку – а потом вдруг легкая фигурка пронеслась от угла к Гану, воспользовавшись общим замешательством.
Эта была Саша, прижимающая связанные руки к груди, будто в молитве. Ее глаза, безумные, полные слез, смотрели на него со смесью надежды, ужаса и боли.
Инга ковыляла вслед за ней, опираясь на костыли. Никто ее не удерживал.
– Ган! – взвизгнула Саша. – Ты вернулся! Прости! Я… сделала ужасные вещи! Я видела ту сторону, Артема, но тебя там не было! Я подумала, что ты умер!
– Назад! – рявкнул Север. – Быстро назад, или я…
– Скорее. – Саша была совсем рядом с прорехой – и рядом с ним, только руку протяни. – Скажи… там правда могут вылечить что угодно?
Ган понял.
– Да. Саша… Прости меня.
Она не ответила. Инга наконец добралась до нее и крепко схватила сестру за руку. Север метнулся вперед, волоча за собой Каю, упирающуюся изо всех сил.
Ган преградил ему путь:
– Отпусти их! Оставь их в покое!
У него за спиной сестры скрылись в прорехе – провалились одна за другой: Саша, с руками, все еще прижатыми к груди, и Инга, рухнувшая в золотистый прорез в пространстве, уронив костыли.
Север с силой толкнул Гана в сторону.
– С меня хватит!
Теперь они с Каей были совсем близко – Ган изо всех сил рванулся, дернул Каю на себя, и Север потерял равновесие всего на миг – но этого было достаточно.
Ган оторвал от него Каю, изо всех сил прижал к себе – от нее пахло лесом, домом, он снова был дома, и голова раскалывалась и плавала в дурмане счастья одновременно. Север что-то сказал ему, а потом гул установки, которую включили-таки ученые, стал оглушительным – это его он принял за песню богов. Они действительно были похожи – та низкая нота нечеловеческого пения и технический гул.
Звук был слишком громким, и он не мог расслышать, что говорила ему Кая, – только чувствовал, как двигаются ее губы у самого его сердца, как она дрожит, прижимаясь к нему всем телом. Он отдал бы многое за то, чтобы услышать, но все, что он мог сейчас, – это прижать ее к себе изо всех сил перед тем, как мир исчез в ослепительной вспышке золотого света.
Глава 34. Артем
Песня умолкла, и он открыл глаза.
Озеро было гладким как зеркало. Черный туман, еще недавно скрывавший долину Литта целиком, схлынул, как волна, и исчез бесследно.
«По крайней мере с этим мы разобрались».
Это был голос Ремистра, и, услышав его, Артем разом осознал, что свершившееся не повернуть вспять.
Боги, парящие над постаментами, смотрели на него – настороженно, недоверчиво, испытующе. Мия-Литта и Дайна стояли у подножия скалы и смотрели вверх – неотрывно. Неподалеку от них догорала, угасая, как закатное пламя, последняя в мире прореха.
Больше всего на свете Артему хотелось сделать передышку – оказаться в одиночестве где-то, где никто не будет смотреть на него. Свернуться клубком, закрыть глаза, осознать случившееся – он остался один в чужом, незнакомом мире. Один навсегда. Никто не придет, ничего не изменится, как в книгах, не исправится в последний момент.
Но потом он вспомнил слова Гана.
«Сперва немного – маленькая жертва, только чтобы тебе позволили начать игру. Ты должен придумать того, кем хочешь стать».
Больше не имело значения, чего он хочет. Его игра начиналась прямо сейчас – и только от него самого зависит, что будет дальше.
Поэтому он улыбнулся им всем – богам, своей жрице, Провидице, – а потом увидел, как перед тем, как закрыться окончательно, прореха извергает на пе сок людей, одного за другим.
И в этот момент игра была отложена, и он оказался рядом с ними – сам не зная как, – стараясь не надеяться и все равно надеясь.
На песке, тяжело хватая воздух, как выброшенные из воды рыбы, лежали Саша, Тоша, девчонка, в которой он не сразу узнал Ингу, и темноволосая видящая, пленница Сандра.
Она единственная не выглядела растерянной. По бледному лицу расплылась улыбка человека, не верящего своему счастью. Она коснулась лбом золотистого песка долины Литта, а потом поднялась и в немом восторге уставилась на постаменты и богов, парящих над ними.
– Артем! – На Саше лица не было.
Губы дрожали, по щекам текли и текли, не переставая, слезы. Было не время для расспросов, поэтому он сделал лучшее, что мог, – крепко обнял, успокаивая. Она обмякла в его руках, как кукла.
Артем понял, что именно привело ее на эту сторону, – Инга. Он знал, что плачет Саша отнюдь не от радости, но в груди расцветало, бесстыдно и неудержимо, счастье.
Он больше не был один. Так или иначе, рядом с ним, на его стороне, друзья. Люди, родившиеся в одном с ним мире. Теперь он не единственный, кто должен позаботиться обо всем. Они есть друг у друга.
– Это чего, а? – Тоша, опершись на руки, смотрел на долину Литта и ее обитателей во все глаза, а потом перевел взгляд на Артема. – Мы вообще где?
Инга молчала – но в ее пытливом взгляде, еще совсем детском, не было страха.
– Я не понимаю, это мы что, на другой стороне? – Тоша тихо охнул. – Правда на другой? Что теперь будет, а?
Артем бережно отстранил от себя Сашу и подошел к остальным.
– Я пока точно не знаю… но это наверняка будет интересная история.
Глава 35. Ган
Они не могли знать наверняка – до первой молнии, первого электрического разряда, но Ган чувствовал, как если бы Тофф нашептывала ему на ухо: у них получилось.
