Тедерик Янг, один из пассажиров небольшого, очень уютного катерка, стоял возле борта, опершись на него руками и с улыбкой смотрел вперед. Большим любителем моря он никогда не был, полагал себя глубоко сухопутным человеком, однако, сейчас ощущал в себе желание стать моряком и уйти, затеряться по примеру экипажа «Гиены», в синих водах.
Ветерок ласкал волосы юноши, слегка раздувал куртку у него на груди, и чувство какого-то невероятного покоя, какой-то удивительной безопасности, совершенного умиротворения накатывало на него с каждым новым порывом бриза.
— Плыть к черту на рога по просьбе психопата, — послышалось бурчание за его спиной, и парень удивленно оглянулся, — Какого дьявола я подвизался на это?!
За спиной его, стоя у штурвала в рубке, негодовал нанятый Карлом шкипер, рулевой, способный провести их катерок по волнам в нужную сторону.
Сообразив, кого из его друзей этот человек назвал «психопатом», Дерек нахмурился. Оскорблений в адрес друзей он очень не любил.
— На вашем месте, я был бы сдержаннее, — он быстро улыбнулся, не сомневаясь, что будет услышан: окно в рубке было распахнуто и разговаривать ничто не мешало, — Карл Еж не любит, когда о его друзьях отзываются столь пренебрежительно.
— Я знаю Ежа, мальчик, знал его, когда ты еще на свет не появился, — рулевой скривился в презрительной гримасе, — Так что не угрожай мне им. Я согласился вести эту посудину до Бакстона, но, черт меня побери, не предполагал, что подвязываюсь идти в направлении, указанном психом!
Неожиданно раздавшийся за его спиной спокойный, тихий голос, вынудил рулевого несколько сжаться и примолкнуть.
— Любопытное заявление, — Карл Еж, неотвратимый, грозный, как скала, неожиданно вырос за его спиной и, чуть-чуть сдвинув брови, сжал ладонью его плечо, — Еще одно — и ты найдешь приют на дне океана близ Бакстона.
— Я молчал, — буркнул в ответ недовольный мужчина и, как-то померкнув, устремил все внимание вперед.
В светлых глазах Карла искоркой блеснуло удовлетворение. Страх перед ним в людских душах никуда не исчез, он по-прежнему оставался все тем же, пугающим до дрожи Ежом, к его мнению прислушивались не только в Нью-Йорке, но и на доброй половине побережья Америки, и не радовать мужчину это не могло.
Самому ему порою казалось, что, заведя столь крепкую дружбу с Домиником, его братом и Тедериком, он несколько размяк, стал излишне податлив и уже не так грозен, поэтому порой Карл с большим удовольствием доказывал самому себе, что это не так.
Слабым нельзя показывать свою слабость — так говорил он всегда, и так он продолжал считать, продолжал доказывать каждому, каждой встреченной крысе, что он по-прежнему силен, по-прежнему несгибаем и спорить с ним все так же чревато.
Он не хотел терять завоеванный трон, не желал сходить с криминального Олимпа, он продолжал вести себя, как и прежде, даже не взирая на дружбу с капитаном нью-йоркской полиции.
— Прекрасно, — холодно отозвался он и, переведя взгляд на своего молодого друга, чуть улыбнулся ему, покидая рубку, — Тедерик… будь добр, подойди.
Рулевой, проводив его взглядом, тяжело вздохнул, качая головой.
— А говорили, будто стал помягче… — быстро прошептал он, обращаясь к штурвалу, — Тупые лжецы…
Тем временем, Дерек, приблизившись к своему грозному другу, вопросительно приподнял брови, не совсем понимая, чем вызвана серьезность на его лице.
— Не понимаю, почему он окрестил Ника психопатом, — парень неловко пожал плечами, мельком оглядываясь на море и понижая голос, — Он ведь не знает, что с ним было два года назад…
— Зато он видит, что с ним сейчас, — Еж незаметно вздохнул и, приобняв собеседника за плечи, повернул его лицом к корме, — Идем, увидишь сам.
Янг, и в самом деле плохо понимая причины поведения собеседника, неловко кивнул и зашагал в указываемом им направлении.
Доминик обнаружился на корме. Он сидел на банке, зажав уши руками и тупо смотрел в одну точку с видом до такой степени безумным, что сомнений в его сумасшествии, казалось, не должно было возникать. И это при том, что еще несколько часов назад, на берегу, Конте выглядел совершенно нормальным, никак не выказывая владеющего его сознанием безумия.
— Ник?.. — Дерек неуверенно глянул на Карла и, шагнув вперед, осторожно опустился перед другом на корточки, — Доминик, что…
Мужчина мотнул головой и закрыл глаза. Он не хотел слушать чужих голосов, ему было довольно звучащих в сознании.
— Слушай! Слушай-слушай-слууушааай… — тянули они, точно так же, как и в душе, точно так же, как и при любой его встрече с водой, — Неверно… Неверно, неверно, неверно! Запад… запад…
Ник тяжело вздохнул и, убрав руки от ушей, закрыл ими лицо. У него не было сил. Голоса сводили его с ума, он сам себе казался психопатом и, пожалуй, услышь высказывание рулевого, полностью согласился бы с ним.
— Опасно… опасно-опасно-опасно!.. — голоса кричали, в них звучал страх, причудливо вплетающийся в привычный шелест волн, — Жажда! Жажда… Кольцо, кольцо, кольцо… Спасись! Спаси… Запад, запад, запад!
Голоса внезапно умолкли, словно напуганные чем-то. Доминик замер, не отнимая рук от лица, не в силах поверить временному освобождению от собственного безумия.
— Гиена… — прошелестел в его ушах последний вздох, и голоса сменились спокойным гулом мотора, перемежающегося плеском воды у борта.
Он убрал руки, поднимая взгляд на явственно обеспокоенных друзей. За то время, что он не смотрел на них, приблизился Ричард, и теперь, взволнованный, встревоженный, переводил взгляд с брата на друзей, не зная, что сказать или сделать.
— В Бакстоне «Гиены» нет, — говорил Доминик хрипло, уверенно и выглядел при этом серьезным до такой степени, что не верить ему казалось просто невозможным, — Они говорят… опять говорят со мной, говорят, что мы идем неверным путем. Что-то про запад, просят спастись и спасти…
— Кого спасти? — Дерек, не слишком хорошо понимая слова друга, недоуменно перевел взгляд на хмурого, как ночь, капитана полиции. Последний пожал плечом и красноречиво кивнул на своего брата, как бы давая понять, что ответов следует ждать от него.
— Понятия не имею, — Ник тяжело вздохнул и протер ладонями лицо, — Они говорят о какой-то опасности… какой-то жажде… кольце? — он потряс головой, — Бессмыслица какая-то, я ни черта не понимаю. В любом случае, они говорят, что путь мы выбрали неправильный и нам следует держаться западнее. Что будем делать?
— Что делать… — Дик Конте, сам вздохнув не менее тяжело, чем брат, приблизился к нему и, присев рядом, обнял одной рукой за плечи, — Доберемся до суши и отведем тебя к психиатру. А если серьезно… — он покусал в раздумье губу, и как-то виновато улыбнулся, — Мне все-таки кажется, что до Бакстона добраться стоит. Может, «Гиена» и не заходила туда, но там могут найтись люди, что-то слышавшие о ней, могущие подсказать, где искать ее дальнейшие следы. Запад — это как-то чересчур расплывчато.
