— Она омерзительна, — голос его, обычно громкий и резкий, прозвучал тихо, — Она бесполезна для него… Вели уничтожить эти халупы.
— Рик… — боцман, обычно не позволяющий себе называть капитана просто по имени, чаще обращающийся к нему по званию и нередко — по прозвищу, растерянно покрутил головой, — Давай без горячки. Причалим, обчистим их сундуки и…
— У них ничего нет! — Барракуда, рывком повернувшись к собеседнику, зашипел, как взбешенная змея, — Это чертовы бедняки, мне плевать на их скарб! Уничтожь их, сравняй с землей!.. — он примолк, а затем совсем другим, усталым голосом прибавил, — Дьявол хочет крови.
Больше говорить он ничего не стал, решительно отправляясь на мостик, предпочитая наблюдать за бойней, но не участвовать в ней. Обескураженный боцман на палубе принялся, косясь на капитана, отдавать команды.
Рик дрожащими руками стиснул поручень. Ему было плохо, его душу лихорадило, выворачивало наизнанку и он никак не мог понять, чем прогневил небеса. Ведь все было так чудесно, ему всегда улыбалась удача, сколько морских миль он оставил за кормой, сколько суденышек пустил ко дну прежде, чем…
— Зачем ты мучаешь меня… — едва слышно прошептал он, закрывая глаза. Он знал, что дьявол услышит.
«Муччаю?» — шипящий голос вспыхнул в сознании, заставляя голову едва ли не взорваться от боли, — «Ты удаччлив… и сслаб… Такой ссслабый чччеловек… Ссмешшшно…»
— Отпусти меня! — Барракуда на миг закрыл лицо рукой, — Я даю тебе все, что ты просишь, я даю тебе столько крови, сколько ты пожелаешь, я сотру с лица земли это поселение! Ты будешь доволен, отпусти…
«Отпусстить?» — дьявол в его душе рассмеялся, — «Никогда! Жжалкий ччеловечишшка, вторгсся в мои владения… в мою ссиневу, разрушшил покой… Ты будешшь платить мне вссю жжиззнь!»
— Я не могу так! — эти слова Рик выкрикнул излишне громко и, заметив взгляды матросов, поспешно отвернулся, закусывая губу. Дальнейший диалог он продолжил уже мысленно.
«Я жесток, но не безжалостен, я не могу убивать людей по твоему приказу и дальше! Зачем, зачем ты пришел ко мне, чего ты хочешь?!»
«Только плату…» — дьявол продолжал смеяться, — «Твою дань зза удаччу, ччто я поссылаю тебе… Ты не ссправишшься ссо мной… Барракуда… жжалкий ччервь, не ссумеешшь найти ее…» — голос в сознании зазвучал как будто ниже, в нем появилась издевка, — «Наззвал „Гиеной“… но не найдешшь насстоящщую гиену! Мое кольцо… ты не найдешшь, не справишшьсся!»
Пушечный залп на несколько секунд оглушил его, перекрывая даже внутреннее шипение. Капитан зажмурился, стискивая поручень сильнее.
Никогда в жизни он не чувствовал себя беспомощным, никогда не был так слаб, как в эти мгновения… Он был в плену у страшной тени, вползшей к нему в душу, у дьявола, у морского черта, подселившегося в его голову, был в плену сам у себя и не мог, не был в силах сопротивляться внутреннему голосу, оспаривать его приказы! Он не хотел убивать столько людей, он не собирался быть кровавым пиратом, не желал, чтобы его полагали безжалостным капитаном Барракудой. Он хотел устрашать, хотел грабить, но не хотел проливать столько крови! Он не был безумен.
Но потом появилась эта тварь, этот черт из морской преисподней, и мир перед глазами заволокла кровавая пелена. Он убивал, отдавал приказы убить, он не мог остановить сам себя и не знал, как справиться с проклятым дьяволом! Тот несколько раз упоминал про какое-то кольцо, про гиену, настоящую, как он говорил, а не ту, что он окрестил, спустив на воду, но где искать его, Рик не представлял. Советоваться же с командой, с боцманом или старшим помощником он не хотел, не желая, чтобы его и вправду признали безумцем.
— Все кончено, капитан, — глухой голос канонира, бывшего по совместительству и боцманом, заставил его вздрогнуть, поднимая взгляд, — Деревушка пошла в брюхо морскому черту, грохот, поди, за сотню миль был слышен, чтоб меня на грот нанизали! Куда двинем дальше?
— Туда, где бродит гиена, — хрипло отозвался Барракуда, почти не услышавший его слов. Он думал о своем, он желал только одного — избавиться от черной тени внутри, пожирающей его душу и заставляющей его грешить день ото дня все больше.
— В Рим, что ли? — боцман удивленно заморгал, — Слыхал я, что у одного из святош недавно колечко на пальце заметили с гиенской мордой, а ведь прикидывался чистеньким! Рим богат, но нашей «Гиене» он не по зубам, Барракуда, я думаю…
— В Рим! — Рик, чьи губы неожиданно побелели, так и вскинулся, внезапным рывком стискивая ворот рубахи боцмана, — Отдай приказ, собака! Мы отправляемся в Рим, я… я должен получить это чертово кольцо!
* * *
— Надеюсь, не меня одного одолевает чувство дежа-вю? — Ричард, только что безуспешно пытавшийся выяснить хоть какую-то информацию о «Гиене» у одного из фрипортских стариков, недовольно упер руки в бока, — Опять мы таскаемся по городу, пристаем к старикам с идиотскими вопросами… В библиотеке ничего нет или мы туда решили даже не заглядывать?
— Библиотеку проверит Пит, — сдержанно отозвался Карл, — И расскажет нам о результатах своих поисков, тогда и узнаем, было ли в ней что-нибудь.
— Мы теряем время, — Дерек горестно вздохнул и, сунув руки в карманы, повернулся лицом к морю. Фрипорт, как известно, был прибрежным городком, обладал большим количеством заводей и море здесь было видно отовсюду.
— Альфа сидит у нас на хвосте, того и гляди настигнет нас, а мы тут расспрашиваем стариков! Может, лучше отправиться куда глаза глядят и просто сбить его со следа?
— Не паникуй так, — Доминик, мягко улыбнувшись, легко коснулся ладонью его плеча, — Я ведь говорил, Дерек, — Альфу следует опасаться мне, а не тебе, не надо беспокоиться на его счет… В конечном итоге, если он идет по нашим следам, то сначала он должен будет направиться в Бакстон, и только потом очутится во Фрипорте. К этому времени мы уже успеем покинуть город, и… Ох, дьявол, Дерек! — рука на плече юноши сжалась сильнее. Парень нахмурился, переводя на мужчину недоуменный взгляд, однако, заметив вытянутую руку того, указывающую на что-то на море, перевел взор туда… и потрясенный замер.
— Кажется… — губы еле слушались, говорить получалось с трудом, — Похоже… мы все-таки пришли туда, куда следовало…
На морских волнах, на некотором отдалении от берега, видимая лишь им, да еще Ричарду, который услышав слова юноши, поспешил приблизиться, покачивалась прекрасная, изящная шхуна, морская хищница, замершая перед тем, как схватить свою добычу.
— Она великолепна… — голос Ричарда сел и он закашлялся, пытаясь вернуть его. Доминик восторженно покачал головой.
Карл, не видящий «Гиену» и не бывший в состоянии оценить ее великолепие, негромко вздохнул и, приблизившись к друзьям, замер на некотором отдалении от них, не желая нарушить, спугнуть очарование момента.
— Расскажите мне, что вы видите, — говорил он негромко, не желая отвлекать друзей, — Расскажите, я хочу знать… быть может, и в вашем видении кроется подсказка.
