У англичан могут быть небольшие успехи, особенно с нашей помощью, но рано или поздно эта война закончится в пользу американцев.
— Ты думаешь, они захватят земли англичан?
— Нет, но и англичане не добьются успеха.
— Так в чем же дело?
— Это плохо для нас, американцы продолжат давить на племена возле озер, и нам придётся уйти со своей земли. А потом заставят и вас. Особенно после того как вы отказали Пуштамахе.
— Я понял, а теперь мне нужна тишина, чтобы подумать.
Ахайя молча смотрел на огонь через клубы дыма и думал, вернее вспоминал.
Именно это говорил ему Белый Дух: «настанет время и вас заставят уйти со своей земли, часть из вас уйдет на болота, а часть на северо-запад, где многие погибнут». Вот какие слова говорил отец его внука, прежде чем отправиться на запад.
Именно из-за этих слов Ахайя отказал Пуштамахе и не послал своих воинов на помощь синим мундирам. А теперь перед ним сидит этот воин с севера и говорит то же самое.
— Ты так уверен в своих воинах, что оставил их без вождя? — Ахайя решил сменить тему чтобы немного потянуть время и посмотреть на Текумсе.
— Да, и полковник Брок знает об этом. Мои воины без меня займутся и уже занимаются мелкими поселениями американцев, нигде, особо не задерживаясь и не подставляя себя под удары. Когда я вернусь, неважно с каким ответом, мы снова соберемся для битв с американцами.
— Понятно. Вот тебе мой ответ. Ты не первый, кто говорил мне об опасности которую несут американцы, если бы эти слова я услышал бы только от тебя, ни один мой воин не сдвинулся бы с места. Но тому человеку я верю, тем более, что я ему очень обязан. Поэтому я, Ахайя, говорю сейчас от лица всех семинолов. И мой ответ такой: я встану рядом с тобой Текумсе.
— Рад это слышать Ахайя, вождь семинолов. Сколько у тебя воинов?
— Под моей рукой десять сотен хорошо вооружённых воинов, — начал Ахайя. — Мы все вооружены ружьями и пистолетами. Еще двадцать сотен придут по моему зову в течении месяца.
Как только мои воины соберутся вместе, мы выступим на Новый Орлеан. Можешь возвратиться к своим озерам и передать этому Броку, что его враги не получат помощи с юга.
Вожди говорили еще несколько часов и уже прощаясь, Текумсе спросил кое-что.
— Ахайя, у тебя странное оружие. Я такого никогда не видел. Что не так с твоим ружьем?
— Ты и не мог видеть ничего подобного, Текумсе. Пойдем, я покажу.
Два вождя встали и направились за пределы деревни, Ахайя снял с плеча винтовку, зарядил ей и резко вскинув, выстрелил, затем он перезарядил и выстрелил еще раз, а потом еще.
— Поразительно! Как быстро и точно она стреляет! Откуда она у тебя? Ни у американцев, ни у англичан я не видел ничего подобного.
— А такого оружия и нет ни у кого. Его придумал отец моего внука. Этими ружьями и пистолетами вооружены только его и мои воины.
— И где же он сам?
— Отправился на больших кораблях на запад. Если наши боги и его белый Бог были к нему благосклонны, то он уже достиг цели своего путешествия. И именно он, Белый Дух, и говорил мне точно такие же слова. Поэтому я и присоединюсь к твоей войне.
— Белый Дух? Его имя звучит как имя шамана.
— Он и есть шаман. И воин, и лекарь. Когда начался великий мор, мой народ не пострадал, потому что Белый Дух научил нас как бороться с заразой. С двумя заразами, он называет их оспа и корь. Теперь они не страшны моему народу.
— И как же защититься от этих болезней?
— Я научу тебя, также как он научил меня.
На следующий день Текумсе покинул деревню Ахайи. Он получил поистине драгоценные дары. За плечом у вождя индейцев шауни висела винтовка Крнка, за пояс заткнуты сразу два пистолета, а один из воинов вел на веревке другой подарок, оспенного теленка. И еще неизвестно, что ценнее: союз между семинолами и шуани или этот теленок.
* * *
— Отец, ты уходишь? — Селия закончила кормить грудью младенца Александра и с тревогой смотрела на отца.
— Да, дочь моя. Ухожу, и не только я, но и пять сотен моих лучших воинов.
— Что случилось?
— То о чем говорил Белый Дух. Война. Я разослал гонцов всем вождям семинолов, скоро здесь будут все воины, которые только могут прийти на мой зов.
— А куда ты уходишь?
— Пока войны собираются, я не буду ждать и схожу к Новому Орлеану. Сам посмотрю на город этого Уилкинсона. Ты же помнишь в чей дом тебя привезли после похищения.
— Ты собираешься мстить? Но зачем? Белый Дух тогда сделал всё что нужно.
— Нет не собираюсь. Я собираюсь сделать так чтобы вокруг этого города под ногами американцев горела земля. А когда я это сделаю, Уилкинсон попросит помощи с севера, и она будет предоставлена. Это поможет Текумсе и англичанам.
— А если этой помощи не будет?
— Тогда я захвачу Новый Орлеан. Но мне надо чтобы эта помощь была.
— А что ты сделаешь когда с севера придут американцы? Уёдешь?
— Нет, когда они придут воины, которых я призвал, уже будут со мной. Мы разгромим американцев и всё равно захватим Новый Орлеан.
— Отец, пообещай мне, что не будешь устраивать резню в городе. Если ты это сделаешь, то мы станем врагами для всех белых. Не только для американцев.
— Я и не собирался.
* * *
Десятое сентября тысяча восемьсот шестого года. Нью-Йорк. Соединенные Штаты Америки.
— Проходите, мистер Милкович, я же правильно произнес вашу фамилию?
— Да, все верно, мистер Байард, Стефан Милкович. К вашим услугам.
— Мне сказали, что у вас письмо от Гамильтона?
— Да, к сожалению, мне удалось до вас добраться только сейчас, хотя мистер Гамильтон поручил мне передать его вам еще в марте. Эта война с англичанами очень не вовремя.
— Войны всегда не вовремя, мистер Милкович. Если вы не возражает, я бы хотел ознакомиться с содержанием письма.
— Конечно, конечно. Вот оно, — Байард надел пенсне и погрузился в чтение.
«Как интересно. Александр боится, что Джефферсон может причинить вред его семье или как минимум попробует использовать их как рычаг давления на него. В принципе, это вполне логично. Другое дело что, со слов этого Милковича Александр отправился аж Калифорнию, пока об этом узнают в администрации президента, пока сообразят что с него требовать, помимо возвращения домой, пройдет время. Которое я использую с пользой, тем более что на счету у Гамильтона сто тысяч, этого вполне должно хватить» — такие мысли были у Байарда, когда он закончил чтение.
— Спасибо, мистер Милкович. Это очень важное письмо. Насчет вас тут особенно ничего нет, просто просьба выписать вам чек. Чем планируете заняться?
