— Вы правы, но как видите, результаты просто потрясающие.
— Не то слово, и вы говорите, что сделали это с помощью боевых кораблей Калифорнийской Республики?
— Да, все верно. Её президент, Александр Гамильтон, принимает весьма деятельное участие в судьбе нашей колонии на Аляске и заинтересован в дружбе с Империей.
— По линии наших, к сожалению не очень многочисленных, агентов мне докладывали о событиях в Калифорнии, но как вы понимаете, до Старого Света новости из этого медвежьего угла идут крайне медленно, и проходят скорее по разряду басен и небылиц.
— Я вас уверяю, Николай Петрович, там творятся события, которые могут изменить очень многое. Взять хотя бы оружие, вы надеюсь, знаете, что такое флоридские винтовки?
— Да, конечно, их приняли на вооружение уже в нескольких странах.
— Вот! А знаете кто их изобретатель? Александр Гамильтон, президент Калифорнийской республики!
— Занятно, ничего не скажешь.
— Я взял на себя смелость и подписал с Калифорнийской Республикой договор и дружбе и военном союзе. Наша колония на Аляске сейчас полностью зависима от поставок продовольствия из Калифорнии. Вот сам договор.
— Хорошо, давайте посмотрим, что именно вы подписали, — Румянцев снова погрузился в чтение…
— Что ж, — начал он, когда закончил чтение, — совершенно обычный договор, похожий на соглашение между двумя равными партнерами. Просто странно, что вы подписали его с такой сущей нелепицей как Калифорнийская Республика, сколько в ней народу проживает?
— По оценкам её президента, тысяч шестьдесят, это вместе с туземцами.
— Николай Петрович, дорогой, вы хоть понимаете, насколько это выглядит странно. У нас считай в любом губернском городе, не считая Сибири и Дальнего Востока конечно, народу живет побольше, чем в этой «республике». А вы с ними как равными себя повели.
— Именно так, господин граф. И я считаю, что поступил абсолютно правильно. Особенно после того как калифорнийская армия наголову разгромила сначала английскую эскадру, утопив семь линейных кораблей, а потом и пятнадцатитысячную армию.
— Вы хоть понимаете, насколько это звучит нелепо.
— Вот копия моего доклада военному министру, Николай Петрович, можете ознакомиться. И я думаю, что новости об этом скоро дойдут до Лондона.
— Если все так, тогда я с вами согласен, эта республика заслуживает внимания. Но в любом случае, судьбу этого договора будет решать государь.
— Как вы думаете, когда я смогу попасть на приём к императору?
— Учитывая, что государь совладелец русско-американской компании, думаю, что ожидание будет не долгим. Если бы не эта война со шведами, думаю что вы бы попали на приём уже завтра. Правда сейчас мы заняты подготовкой встречи с Бонапартом, может быть это будет препятствием.
— Что ж, хорошо, буду ждать.
— Вы позволите, — Румянцев указал на отчет Резанова о событиях в Калифорнии.
— Конечно, господин министр, я специально сделал копию отчета для вас…
«Интересно, сколько в ведомстве Румянцева настоящих английских шпионов, а сколько представителей английской партии?» — подумал Резанов, когда вышел из здания на Английской набережной, где располагались коллегия и министерство иностранных дел.
«Как интересно получается, обычно шпионы это плохо, но сейчас нам необходимо, чтобы информация о моих переговорах с калифорнийцами попала к англичанам как можно скорее. Если всё пойдет по плану, то завтра-послезавтра я попаду на приём к императору, там озвучу предложения Гамильтона и надо будет ждать реакции англичан»
* * *
Вернувшись домой Резанов обнаружил Кончиту кормящую дочку.
— Сегодня мы приглашены в дом обер-егермейстера Дмитрия Львовича Нарышкина и его супруги Марии Антоновны.
— Дорогой муж, я тебя совершенно не поняла, кто эти люди?
— Это одна из знатнейших и богатейших семей в Империи. К тому же, и это самое главное, Мария Антоновна фаворитка императора Александра.
— Фаворитка? Как у французских королей?
— Именно так, душа моя. Собственно говоря, она нас и пригласила. Как ты понимаешь, от таких приглашений не отказываются.
— Но мне же совсем нечего надеть!
— Я думаю тебе подойдет что-то из платьев моей покойной жены. Не переживай, у неё было достаточно новых вещей.
— Даже если и так, я всё равно буду выглядеть бледно, особенно если ты говоришь что это очень знатные люди.
— Я уверен, ты будешь великолепна, мало у кого есть такие меха и украшения, а это самое главное.
— Ну хорошо, ты меня убедил…
В назначенный час чета Резановых были во Дворце Нарышкиных, Николай Петрович в своем камергерском мундире, а Кончита в платье, скромность которого с лихвой компенсировала её молодость, красота и самое главное, меховая накидка и драгоценности, подаренные Гамильтоном. Сокровища безвестного испанского гранда, выловленные Гамильтоном в водах Мексиканского залива пять лет назад, исправно служили его целям.
За почти сто лет прошедшие с Северной Войны много что изменилось на Балтике. Идёт война со Швецией, а столица огромной империи, расположенная в какой-то сотне верст от театра боевых действий, этого даже не чувствует.
Во дворце Нарышкиных собрался цвет высшего общества столицы Империи и камергер Резанов, со своей очаровательной супругой произвели фурор, особенно если учитывать тот факт что Николай Петрович обладал замечательным даром рассказчика, а уж историй за время его пребывания на обоих берегах Тихого океана набралось предостаточно. И большая часть из них, так или иначе, была связана с Гамильтоном…
— С чем, с чем он Лондон сравнил? Я не ослышался?
— С задницей, господин посланник, все верно с задницей…
— Восхитительно, Николай Петрович!
…
— А потом японец прыгает на казака, уже с обрубком своей сабли. А тот ему не долго думая кулаком точно в лоб! Японец и упал.
— Замертво?
— Нет, что вы Мария Антоновна, его президент Гамильтон в чувство привел, да в госпиталь свой отправил.
И прочее, прочее, прочее…
Уже под конец вечера Нарышкина подошла к Резанову и сказала:
— Николай Петрович, позвольте мне украсть ненадолго вашу очаровательную супругу. А вас кое-кто ждёт, — фаворитка царя рукой сделала знак лакею, и когда тот подошел, продолжила, — Мишенька вас проводит.
Для встречи с Резановым император Александр, выбрал странное место, а именно мужа своей фаворитки.
— Странный способ добиваться аудиенцию, Резанов. Учитывая договоры, с которыми ты прибыл, я бы тебя принял бы в любом случае, — сказал император Александр после положенных по дворцовому этикету приветствий.
