Вместо ответа паладин перехватил свой меч и махнул им в воздухе. Причем удар был расслабленной рукой, словно воин поленился в него вкладываться, но свист в воздухе прозвучал настолько сильно, что показалось, будто паладин вложил в клинок всю свою мощь.
— Как ты это сделал? — спросил Руди. — Ну-ка еще раз!
Снова легкое движение, ленивый взмах и..
ФЬЮТЬ!
— В чем секрет? — спросил воришка и встал рядом.
— Секрет в том, что руки тут ни причем, — хохотнул Гош.
— В смысле не при чем? — нахмурился Ари. — Ты ведь рукой машешь!
— Машу рукой, а бью тазом. Смотрите за ногами и за поясом.
Гош повторил движение.
Ноги слегка подогнулись, таз довернулся, и рука снова выдала тоже самое движение.
ФЬЮТЬ!
— Я кажется понял, — задумчиво произнёс Ари и слегка подогнул ноги.
Парень попытался изобразить движение, но получилось у него откровенно паршиво.
— Похоже, но не то, — хмыкнул паладин. — Слишком слабо. И не надо задницей вертеть. Сила не с неё начинается, а с ноги.
Ари и Руди принялись повторять упражнение, хотя оба уже были изрядно измотаны тренировкой, которую устроил Гош после ночного издевательства.
Отряд расположился у небольшого оврага, который густо зарос кустарником. Место остановки на ночлег было выбрано неслучайно. Окресность, где они проходили, была усыпана мелкими камнями, и даже трава попадалась уже редко. Дров здесь было не найти, но именно в этом овраге удалось отыскать мелкий кустарник, среди которого нашлось достаточно сушняка.
— Эй, вы есть сегодня собираетесь? — раздался голос Снека.
Клирик, пока паладин откровенно издевался над послушниками, занимался готовкой. На небольшом костерке он сумел вскипятить котелок воды, в котором сварил сушеное мясо. Добавив в бульон крупы и соли, он получил простое, но достаточно сытное блюдо.
— Пошли есть, — кивнул Гош на костер. — Иначе у меня кровь из глаз скоро пойдет от ваших потуг.
Послушники устало выдохнули и, убрав оружие, отправились вслед за паладином.
— А ты всё книжки читаешь? — спросил паладин, усаживаясь рядом с костром. Его взгляд заметил книгу, лежащую рядом с клириком.
Снек вложил в его руки миску с кашей и ложку, после чего принялся насыпать остальным.
— Да, — кивнул он. — Не то чтобы я не знал об этих приемах, но сейчас… Сейчас у меня на это другой взгляд.
— М-м-м-м? — промычал Гош и принялся дышать с открытым ртом. Каша оказалась горячей.
— Я знал, что можно призвать воду из-под земли светом, но только сейчас я понял, насколько это важно. Или вот… Прием благодати на приплод. С помощью света можно заставить скот плодиться. Причем тут даже период рождения потомства сокращается.
— И зачем?
— Затем, что было у тебя шесть овец, но если провести этот прием, то через год у тебя будет уже двенадцать, а то и двадцать овец. Только баран нужен.
— Ну, и что?
— А то, что я начал понимать, каким образом церковь действовала раньше, — пояснил клирик, передавая миску с кашей Руди. — Раньше никто не думал огнем, мечем и угрозой заставлять поклониться целые народы. Раньше все действовали иначе. Церковь брала своими делами. Не угрожала перерезать всех, а доказывала свою полезность и то, что Единый заботится о них…
— А не пытается отправить на костер ради праведного дела, — хмыкнул Гош и, подув на ложку, закинул в рот еще одну ложку.
— Я понимаю, что тебе до этого нет дела, — хмыкнул Снек и передал кашу Ари. — Но… Мне кажется, что это был правильный путь. Народы приводить под длань Единого надо именно так.
— Я и не спорю, но кайзуны те же, редкостные уроды, — хмыкнул воин. — Сомневаюсь, что этим путем с ними что-нибудь получилось. Они понимают только силу.
— Всё возможно, — не согласился Снек. — Возможно, не сразу, а может и очень долго, но если работать постоянно, то и их можно усмирить во благо Единого.
— А нам еще долго идти? — спросил Ари.
— Завтра вечером должны добраться, — ответил клирик.
— Я слышал, что в Картаре все еще порядки пустынников, — подал голос Руди.
— Ага, — кивнул Гош и выразительно глянул на послушника. — За воровство руки рубят. По плечо.
— Прям уж по плечо…
— Не болтай глупости, — фыркнул Снек. — Никто там руки не рубит. Там сразу вздрагивают у ворот.
— В смысле?
— В прямом. Артефактов и дознавателей там нет. Заподозрят — сразу вешают, — начал пояснять Снек. — Пустынники вообще довольно категорично относятся к ворам и убийцам. Хуже них по их порядкам только конокрады и мужеложцы.
Руди недовольно оглядел наставников и произнёс:
— Может, ну его, этот Картар?
— Приказы начальства не обсуждаются, — хохотнул Гош. — Но ты не расстраивайся. Тебе там понравится.
* * *
— Тут всегда так? — спросил Ари, наблюдая огромные шатры, стоявшие недалеко от ворот.
— Нет, — хмуро ответил клирик. — Обычно все рынки находятся внутри города. В нем четко разделены места для еды и другого товара.
— А зачем тогда тут эти шатры?
— Мне тоже не совсем понятно, — задумчиво ответил Снек.
— Ни лотков, ни стройных рядов, — прокомментировал Гош. — Может, в город не пускают?
— Если в город не пускают, значит, что-то случилось, — выдал мысль Руди.
Паладин взглянул на клирика и усмехнулся.
— Знаешь, мне порой кажется, что мы ни в чем не виноваты. Проблемы сами находят нас.
— Прекрати, — недовольно проворчал Снек. — Может хоть на этот раз обойдется.
Отряд выдвинулся в сторону огромной стоянки.
Их никто не встречал, и всем по большому счету было плевать на их появлении. Вокруг был самый обычный быт торговцев. Это стало понятно по телегам и сваленным под навесами из ткани товарам.
— Кто тут старший? — поймал Гош проходившего рядом воина.
— Туда, белый, — указал смуглый воин. — Это шатер Сармата.
Отряд отправился в указанную сторону, и через несколько минут они оказались у большого белого шатра.
— Кто такие? — перегородил им путь охранник.
— Церковники, — ответил Снек. — Мы прибыли по предписанию церкви.
Воин отошел и пропустил внутрь отряд, который застал хозяина и видного торговца за трапезой.
— Гости к обеду — это хороший знак, — произнёс грузный мужчина, жующий лепешку.
Он указал на ковер рядом с собой и с улыбкой произнес:
— Буду рад, если вы присоединитесь.
