Крэк владел секс-клубом «Даун энд Дерти», где музыка была оглушительной, напитки — почти смертельно ядовитыми, а посетители по полжизни проводили в тюрьме.
Крэком он прозвал себя сам, утверждал, что именно такой звук издают человеческие головы, когда он сталкивает их. А прошлым летом он рыдал как ребенок на плече у Евы рядом с телом своей убитой сестры.
— Ты пришел попугать полицейских? — спросила она.
— Тебя ничем не испугаешь, Белая Девочка. Минутка найдется? Надо поговорить. Есть тут место, где не так много ушей?
Ева провела его в свой кабинет и закрыла дверь.
— Полиция! — пробормотал он с усмешкой. — Никогда не бывал здесь, так сказать, на добровольных началах.
— Кофе хочешь?
Крэк покачал головой и переместил свою внушительную тушу, чтобы выглянуть в окно.
— А тут у тебя не больно-то много места, детка.
— Зато все мое. Может, присядешь?
Он опять покачал головой.
— Давненько мы с тобой не виделись.
— Да…
Наступило минутное молчание: оба вспоминали обстоятельства, при которых им довелось свидеться в последний раз.
— В тот раз ты пришла в мое заведение сообщить, что взяла ублюдка, убившего мою сестру. Я тебе тогда почти ничего не сказал…
— Не о чем было говорить.
Его могучие плечи поднялись и опали.
— Наоборот. Слишком много надо было сказать.
— Я заходила к тебе пару недель назад. Бармен сказал, что тебя нет в городе.
— Не мог я оставаться здесь после того, что случилось с моей малышкой. Хотел выбраться отсюда хоть на время. Попутешествовал немного… Посмотрел на этот обдолбанный мир, так сказать. Так и не поблагодарил тебя за то, что ты сделала для меня и моей сестренки. Не мог выжать из себя ни слова.
— Ты и сейчас не обязан, Крэк. Не мучайся.
— Она была такая красивая!
— Да, она была красивая. Я никогда не теряла близких мне людей, но…
Вот теперь он повернулся к ней лицом.
— Ты теряешь людей каждый день. Не знаю, как ты с этим справляешься. — Крэк судорожно втянул в себя воздух. — Я получил письмо от твоего парня. Он написал, как вы с ним посадили в парке дерево в память о моей малышке. Это было очень благородно. Я пошел туда, посмотрел, и я тебе говорю: это было очень благородно. Хочу тебя поблагодарить за это.
— Не за что.
— Ты все для нее сделала, вот что я хотел сказать. Ты о ней позаботилась, и я этого не забуду. Живым приходится жить дальше, что бы ни случилось. Вот этим я и намерен заняться, насколько смогу. Заглянешь в «Даун энд Дерти» — найдешь меня там. Буду пинать задницы и раскалывать головы, как всегда.
— Я рада, что ты вернулся.
— Если что надо — только скажи. А я должен тебе сказать, Белая Девочка, ты, бывало, выглядела и получше.
— Выдалась пара горячих деньков.
— Может, пора и тебе выбраться из города на время?
— Может быть. — Ева склонила голову набок, разглядывая его. — Ты большой парень.
— Детка! — Он похлопал себя по ширинке. — У меня тут живое доказательство на этот счет.
— Не сомневаюсь. Но ты все-таки держи этого зверя на привязи. — Все это время она думала о своем. — А если большой красивый черный парень хочет держать себя в форме, он регулярно ходит в спортзал.
— У меня есть собственное оборудование. — Крэк сладострастно подмигнул. — Но я хожу в одно место пару раз в неделю. Дисциплинирует ум и тело.
— Знаешь клуб «Жим Джима»?
— Отхожее место.
— Да, до меня доходили слухи. А как насчет «Строителей тела»?
— Там нет дам. Какого черта я должен тратить такое тело на кучку мужиков? И вообще, к мужчине с моими параметрами в таких местах начинают приставать. И что мне остается делать, как не размазать чью-то рожу по стенке? Для меня это пустая трата драгоценного времени, уж ты мне верь. Нет, я себе подобрал отличное местечко: «Часовые пояса». Там парню для расслабухи после тренировки делают полный массаж. Полный массаж, ты меня понимаешь?
— Но ты знаешь и другие места, не так ли? И ты мог бы их проверить, если бы захотел?
Крэк расплылся в широченной улыбке.
— Мог бы, если бы какая-нибудь тощая белая девчонка-коп меня об этом попросила.
— Я ищу одного парня. Рост — шесть футов с четвертью, вес около двухсот семидесяти фунтов. Кожа белая. Женоненавистник. Держится особняком. Очень силен.
— Ну, я, конечно, мог бы заглянуть в пару мест: вроде как решил сменить спортзал. Может, и встретил бы такого.
— Может быть. И тогда ты мог бы сказать мне.
— Посмотрим, что я сумею сделать.
13
Ева проспала час у себя за столом. Проснувшись, она чуть ли не с разочарованием обнаружила во входящей почте отчеты из лаборатории — у нее не осталось законного предлога устроить головомойку главному эксперту.
Она перечитала отчеты, выслушала на автоответчике сообщение Пибоди о выполнении ее указаний, просмотрела остальную голосовую и электронную почту. Сообщение из канцелярии майора извещало о том, что ей необходимо присутствовать на пресс-конференции в шестнадцать ноль-ноль.
Ева потерла лицо руками и позвонила Морсу в городской морг. Он был в кабинете и ответил сам.
— Что ты можешь мне сказать? — спросила она.
— Я как раз собираюсь послать тебе отчет, но на словах могу сообщить, что Лили Напье прожила недолгую жизнь, и эта жизнь была оборвана тем же способом, что и жизнь Элизы Мейплвуд. По моему мнению, руками, того же индивида. На лице и теле наблюдается значительно больше повреждений, и это наводит меня на мысль, что его ярость возрастает. — Морс помолчал — видимо, вывел какой-то файл на монитор компьютера. — Твой осмотр на месте был, как всегда, подробным и тщательным. К этому могу добавить, что она поела плова со свининой за несколько часов до смерти. Страдала анемией в легкой форме. Я обнаружил во влагалище текстильные волокна; подозреваю, что они занесены с ее же белья во время изнасилования. Есть на теле и другие волокна — тоже, надо полагать, текстильные, и почти наверняка с ее одежды. Под ногтями грязь и трава, как ты и предполагала. Она хваталась за землю. Волос, кроме ее собственных, нет.
— Волосы на теле Мейплвуд оказались собачьими и беличьими, — сказала ему Ева. — Ну, собачьи — это естественно, а беличьи могли пристать к телу с травы в парке. Дикхед идентифицировал волокна из-под ногтей Мейплвуд как искусственные, черного цвета. Обычный черный эластик, встречающийся повсюду. Мы, конечно, проведем сравнительный тест, когда поймаем его, но пока у нас нет ничего.
