— Всё в порядке, дорх? — раздался снаружи участливый голос слуги. — Вам что-нибудь нужно?
Отплёвываясь и смахивая с лица воду, Двэйн еле выполз из ванны.
— Нет, ничего. Кроме… Кроме, пожалуй, чая. Горячего, желательно!
— Будет сделано!
Слуга ушёл, а мы с Двэйном, обтекая прямо на пол, встали друг напротив друга. Некоторое время просто смотрели глаза в глаза: я, растопырив мокрые руки, словно птица — крылья после дождя, а Двэйн — держась за бок.
— Выглядите удручающе, — выдала я, следя за тем, как по его груди стекает прозрачная капля.
Нет, на самом деле, это вовсе не удручающе — а совсем наоборот. У меня даже дыхание участилось, и по всему телу разлилось тепло, несмотря на холодную воду, которой меня окатило только что. До самых, между прочим, панталон!
— А вы выглядите прелестно, — ответил Двэйн.
Мы рассмеялись одновременно — почти беззвучно, чтобы не услышал камердинер, который в гостиной звенел фарфором.
Но после незапланированных водных процедур оставаться в ванной было бы крайне странно. Поэтому Двэйну пришлось спешно выпроваживать слугу из комнаты, чтобы я тихо и спокойно смогла уйти.
После визита к претемнейшему и радикального лечения вместе с лишением его некоторой части волос, мне стало чуть спокойнее. Не за его волосы, конечно! Всё же я справилась с задачей, которая меня отчасти пугала. Вообще эта странная тьма выглядела очень уж разумной. Мало ли какие у неё там планы…
После недолгого отдыха я проверила срочную почту претемнейшего, а затем отправилась в архив. До конца дня хотелось успеть хоть что-то. Но вместе с тем, как я монотонно искала упоминания Врат Феникса, пришлось кое-что уяснить для себя по устройству Врат, по правилам их проверки и по принципам, в соответствии с которыми она проводится.
Поэтому я обложилась полезной литературой, как студент, у которого вдруг отрубили интернет, а курсовую сдавать надо.
Тема оказалась настолько увлекательной — ведь кое-что уже удалось узнать по работе в конторе Молана О’Кина — что я засиделась за ней до поздней ночи. И ни Гугл, ни даже ба не смогли вовремя вразумить меня.
В итоге, я так упахалась, что едва доволокла ноги до кровати. А в голове всё крутились и крутились мысли о том, что будь Молан чуть более инициативным и жёстким в управлении своими делами, он мог бы составить достойную конкуренцию Уэну Макталу. Имперские заказы на проверку Врат и регулярную поставку солида — это же прямо золотая жила!
Он мог и в ссылке разбогатеть так, как не было во времена его аристократической юности. Жаль, что «папа» прогнал меня с работы раньше, чем я успела полнее вникнуть во все его дела.
Ещё некоторое время мне не давали уснуть размышляя о ранении Двэйна, о том, что надо бы медитировать больше, потому как всплески силы на тренироввках не спадают, а только усиливаются. Что странно, ведь я и начала учиться, чтобы их унять.
И не поняла, в какой момент реальность перетекла в сон. Если бы я могла рассуждать, как бодрствующий человек, наверное, решила бы бы, что он связан со всеми переживаниями последних дней. Это было странно. Насколько вообще странным может выглядеть сражение двух савиров одного мага.
Огромная рысь и дракон дрались в моём сне так, что в стороны летели сумеречные шерсть и чешуя.
Над обликами возвышалось уже знакомое мне дерево арморума. От его широченного ствола, обвитого преплетёнными, словно коса, побегами какого-то плюща, в стороны по земле расползались внушительные корни.
Сцепившись в клубок, звери катались по траве, отбивая о них бока. А вдалеке, за огненным маревом возвышался устрашающего вида замок. Не иначе плод воображения какого-то безумного архитектора. Он походил на термитник или слегка оплывшую песочную скульптуру.
Устав наблюдать за тем, как савиры шматуют друг друга, я хотела было крикнуть: «Стойте!» — но едва открыла рот, как проснулась.
Вот это да… В своём мире мне сроду не снились такие реальные и осязаемые сны, скорее похожие на видения. Но более никаких признаков того, что я вдруг стала ясновидящей, не наблюдалось. Третий глаз не открылся, и даже лоб на том месте, где он мог бы быть, не чесался.
Зато оба запястья слегка ломило. Я повертела браслет, проверила, не появилась ли метка — и немного успокоилась. Кажется, всё в порядке. Надо бы поменьше смотреть эти три-дэ шоу сражений тёмных магов. Для непривыкшей к такому психики обычного земного человека это, видимо, то ещё потрясение.
— Гуглик! — позвала я филина. — Ты спишь?
Отчего-то стало немного одиноко в этой плотной темноте и тишине огромной спальни, на этой широченной постели.
Я огляделась — и на изножьи кровати тут же материализовался огненнокрылый филин. Он осветил комнату не хуже факела, встряхнулся и сердито нахохлился, будто я его и правда разбудила.
«Я никогда не сплю, но отдыхаю. Набираюсь сил. Что случилось?»
Босиком я добежала до столика, где стояла вода в кувшине, промочила пересохшее горло и пересказала ему весь сон. И чем дольше фамильяр меня слушал, тем озадаченнее становился его вид. Даже по круглому птичьему «лицу» это было заметно.
«Рысь, говоришь?» — переспросил он наконец.
— Ну да, два савира Двэйна дрались. Это вообще что-то непонятное! Привидится же такое… Я видела эту рысь уже давно. С чего она мне приснилась?
Я выдохнула и растёрла озябшие плечи. Спина во время сна взмокла и теперь сорочка неприятно к ней прилипла. Надо бы растопить камин — по ночам стало совсем холодно.
«Радость моя… Не хочу тебя огорчать, но у Двэйна Ардера нет савира-рыси!»
Я, надевая халат, даже замерла, не веря своим ушам. Как это нет? Я ж его сама видела… Галлюцинациями, вроде, не страдаю. Нет, говорящий невидимый для остальных филин, конечно, может быть тревожным признаком шизофрении, но это было бы уже слишком.
— Разве рысь не его четвёртый савир?
«Его четвёртый савир то ещё чудище. Лев со скорпионьим хвостом и крыльями».
Похоже на нашу мифическую мантикору.
— Но если это так… То кто тогда та рысь? Она приходила ко мне в гостинице. А потом бросилась на меня и пропала.
Пока Гугл молчал, я успела развести огонь в камине — только бы отвлечься от тревожных мыслей. Но делала всё совершенно бездумно, гадая, что вообще всё это может значить.
