— Далеко собрались? — не дожидаясь, когда о нём доложат, Двэйн прошёл в комнату девушки.
Она вздрогнула и, обернувшись к нему, напряглась. Но через миг приняла самый беспечный вид, на какой только была способна.
— Знаете, дорх Ардер, чтобы вы обо мне ни думали, я не из тех девушек, которые будут вешаться на шею мужчине до тех пор, пока он не прогонит. Я уже поняла, что вам совершенно неинтересна, и моё мнение вас ничуть не волнует. Я написала вам письмо, — она взяла конверт со стола и взмахнула им. — На случай, если вы проснулись бы после моего отъезда. Но хорошо, что мы попрощаемся лично.
— Думаете, это хорошо? — он подошёл ближе и, сделав вид, что собирается забрать письмо, хватил Файону за руку.
Она зашипела, поморщилась, а над её верхней губой сразу выступили капельки пота.
— Я не держу на вас зла. Хоть мне, признаться, было обидно поначалу, — она попыталась высвободить ладонь, но не смогла. — Вы мне нравитесь, дорх Ардер — наверное, я даже влюблена в вас. Но не хочу мучиться безответностью. Думаю, лучше уехать сейчас, чтобы больше вас не видеть.
— Как печально, — Двэйн опустил взгляд на её ладонь, затянутую в перчатку. На ткани выступили бурые пятна. — Что такое? Вам больно?
Файона снова дёрнула руку, неловко приподняв плечо, её глаза заблестели от подступающих слёз.
— Пустяки, житейская неприятность…
— Вы уверены? Это может быть очень опасно!
Пальчик за пальчиком, Двэйн стащил перчатку с руки баронессы. Она металась взглядом по комнате, не зная, куда деться — и кажется уже готова была прыгнуть в окно! Ведь у двери, приняв угрожающе-твёрдую позу, стоял Бэйв, преградив ей самый очевидный путь отступления.
— Что может быть опасного в обычном порезе! — девушка напряжённо рассмеялась.
Двэйн внимательно разглядел зыбко подсохшие порезы на нежной коже. Казалось, они начали заживать, но покраснения вокруг и хрупкая, влажная корочка говорили о воспалении.
— Вы понимаете, что тьма, которой заражена ваша кровь, постепенно вас убьёт? — он поднял на Файону взгляд. — Поверьте, я знаю, о чём говорю.
Брачные ритуалы тёмных, которые проводились раньше, тоже были основаны на единении крови. Когда стало ясно, что Тьма медленно убивает жён, от этих порядков отказались. Но это не спасало женщин, лишь слегка оттягивало неизбежное.
— О какой тьме вы говорите, дорх Ардер? Я не понимаю…
— Ночью вы порезались осколками магического сосуда, в котором содержалось очень мощное заклинание, созданное тёмным магом. И эта тьма попала в вашу кровь. Вы не проживёте даже ту жизнь, что отмеряна вам, как мерцающей.
Файона побледнела, словно облако, высвободила руку и отошла от Двэйна на пару шагов.
— Вы ошибаетесь, это просто порез.
— Как хотите. Но если вы расскажете мне, кто попросил вас создать иллюзию и зачем, я, возможно, сумею вам помочь.
— Вы даже себе помочь не можете. Тьма едва не убила вас!
— Вы говорите о тьме, смешанной с Хаосом. Это немного разные вещи. Вам дорога ваша жизнь?
Файона поразмыслила, отвернувшись к окну; во всей её фигуре читалось сомнение, она качала головой и, не переставая касалась вскрывшегося пореза. Тьма уже окрасила его края чернильной синевой.
— Когда мы были в Грэйне, я виделась с принцем Рошином, — наконец заговорила она. — Он был очень обеспокоен тем, что вы не желаете открыто рассказывать о том, насколько велики силы вашей ученицы на самом деле… И попросил меня всего лишь вскрыть сосуд с заклинанием. Оно должно было отразить самый большой страх и опасность для того, кто попадёт под его действие. Вот Эйлин и увидела химеру.
— Заметьте, это была ваша химера, — Двэйн усмехнулся. — Не хотелось бы мне обрести это существо в качестве савира, если бы вы всё же стали моей леотой.
— Зато она была бы сильнее того сокола, которого вы так рьяно хотели вернуть, — баронесса пожала плечами и протянула Двэйну руку. — Вы обещали помочь, если я вам всё расскажу!
— Для начала запишите всё сказанное и поставьте свою подпись, — Двэйн отодвинул стул, приглашая девушку сесть. — Боюсь, на слово мне никто не поверит, а письменное признание вы уже не сможете изменить.
— Я не могу открыто пойти против принца Рошина! — заметно испугалась Файона, прижав пострадавшую руку к груди. — Своими махинациями на ритуале вы и так испортили мне репутацию! Я променяла на вас возможности стать леотой Слоанна! А теперь мне вряд ли удастся вернуть прежнее положение!
— Заметьте, вы сами на это пошли. А могли бы отказаться…
— Не могла! — баронесса тряхнула головой, и её локоны небрежно рассыпались по плечам. — Сами понимаете, монаршим особам не отказывают, если только они сами этого не хотят!
— Вот только не нужно строить из себя жертву обстоятельств! — Двэйн громыхнул стулом, подгоняя девицу.
— Хоть я и не жалела о том, что всё обернулось так, — Файона плавно села за стол, — но всё же меня некоторым образом вынудили. Прямо как вы сейчас! Угрожая моей жизни!
— Пишите, лиэса, пишите! — Двэйн поставил перед ней чернильницу с пером. — Время не на вашей стороне.
Скорей всего, сейчас он выглядел в глазах Файоны циничным чудовищем, которое играет на чужих слабостях, но пусть лучше так — может, она наконец откажется от мысли стать его леотой. Благо правая рукка баронессы не пострадала — она аккуратно и быстро записала все свои слова, оставила внизу вычурный росчерк и подтвердила его собственной магической печатью — такие создавались для всех магов высокого положения.
— Вы довольны и теперь изволите вылечить меня?
Двэйн передал признание Файоны Бэйву, а затем ещё раз осмотрел её ладонь. Тьма распространялась быстро, но её ещё можно было остановить.
— Я сейчас приду, — он натянуто улыбнулся.
Пришлось немного слукавить, чтобы заставить Файону признаться. Сам он избавить её от чужой тьмы не мог. А вот Эйлин — могла. Уникальный маг с уникальными способностями — чем больше Двэйн её знал, тем яснее осознавал, что никому отдать не сможет.
Девушка удивилась его просьбе. Разозлилась поначалу и даже упрямо заявила, что помогать “мерзкой лгунье” не станет. Но затем, видимо, вспомнила, что и сама не всегда была честна. Да и не была она бесчувственным монстром — и потому, слегка поворчав, всё же пошла с Двэйном.
Увидев её, Файона подскочила на месте и спрятала руку за спину.
— Вы сказали, что сами сумеете меня излечить!
— Я солгал. Но если вы вежливо попросите, возможно, лиэса О’Кин согласится вас спасти.
Девушки уставились друг на друга так, словно готовы были сцепиться в драке, как разозлённые кошки. Огневичка ждала. Баронесса колебалась, но не слишком долго. Видимо, боль в руке не давала забыть об опасности.
