Уоррик остановился и развернулся к ней лицом. Хотя она его презирала, пришлось признать, что он по-прежнему красив грубой, дикой красотой. Шрамик на левой брови привлекал внимание к его проницательным голубым глазам, которые всегда были его лучшей чертой.
– Джинни, хочешь правду? – Он прищурился.
– Было бы неплохо для разнообразия.
Уоррик вытянул длинную руку в сторону леса.
– Я хочу, чтобы ты пошла туда со мной, потому что наверху у меня припрятан горный мотоцикл. Когда мы с тобой закончим беседовать, я уеду отсюда и никогда не вернусь в Колорадо.
– Разве что на процесс по делу об убийстве, – возразила Джинни.
– Я не убивал этого хорька!
– Горный мотоцикл, – хмыкнула она. – Смотрю, ты любишь театральные жесты. Догадываюсь, что это ты бежал из библиотеки верхом на коне.
– Круто, правда?
Она услышала, как выругался Ноа.
– Но зачем? – спросила она.
– Отвлекающий маневр, – ответил Уоррик. – Он себя оправдал. Вы с Ноа погнались за мной, а убийца скрылся во мраке. Просто, как апельсин.
– Кто твой сообщник? – осведомилась Джинни.
– Так я тебе и сказал!
– Если не скажешь, федералы возложат вину на тебя. Тебе конец!
– Ни в коем случае. К тому времени меня здесь уже не будет. Я кое-что задолжал убийце. Теперь мы с ним квиты, и я больше не планирую ни с кем воссоединяться. Буду жить своей жизнью. Слыхал, в Коста-Рике весной красиво. Может быть, мы могли бы снова что-нибудь замутить. Можешь приехать ко мне в гости.
– А как же. Адресок оставь.
– Милая, я не дурак. Я не могу доверять тебе свои личные данные. Когда я захочу тебя увидеть, сам за тобой заеду.
Они приближались к опушке. Джинни по-прежнему сжимала в кармане «беретту». Стоит ему сделать что-нибудь подозрительное, она застрелит его, не колеблясь. Или?..
– Кажется, ты что-то хотел мне сказать?
– Мне не давало покоя то, как плохо мы расстались. Когда я узнал, что ты будешь на благотворительном вечере, специально заказал цветы, чтобы предупредить тебя об опасности.
– Разве мне угрожала опасность? – недоуменно переспросила Джинни.
– Мишенью с самого начала был Слокам, но ты могла угодить под перекрестный огонь и пострадать. Жаль, что ты не прислушалась к моему предостережению и не уехала домой.
Когда же он поймет, что она ни за что не подожмет хвост и не убежит?
– Можно задать тебе личный вопрос?
– Валяй.
– Ответь первым словом, какое придет тебе в голову. – Она помолчала, пытаясь точно вспомнить слова Мурано. – Какой единственный самый важный фактор в отношениях?
– Все очень просто. – Уоррик пожал плечами. – Деньги.
Интересно, подумала она, как Мурано истолкует такой ответ. Из какой чакры этого подонка поднимается его ожесточенная жадность? Ей надоело ходить вокруг да около. Хотелось выжать из него все сведения до последнего и отдать его под арест.
– Появившись в бальном зале, ты тоже хотел меня предупредить?
– Тогда дело было не в тебе. На вечере был еще кое-кто, с кем мне нужно было связаться.
– Кто? – спросила она.
– Никаких имен, Джинни!
– На кого ты работаешь? – спросила она. – Тебе платит Мурано. Он тоже замешан в убийстве?
– Я получал у него жалкие гроши, так что горевать не о чем. – Когда они приблизились к лесу, Уоррик сошел с тропы. – Кстати, вот тебе еще одно предупреждение. Ничего не кончено. Твой друг в опасности.
– Кто именно? Руби?
– Ну нет. Насчет генеральши мне ничего не известно.
– Ты имеешь в виду Лоретту Слокам.
– Нет. Хотя и она в опасности, пока те документы в ее распоряжении.
По иронии судьбы телефон с копиями документов лежал в сумке Джинни.
– Если тебе есть что сказать, говори.
– В опасности твой бойфренд, Ноа Шеридан.
Она услышала, как Ноа прощается с Мурано. Ей он сказал:
– Не дай ему уйти.
Джинни остановилась.
– Ноа мой босс, а не бойфренд. Между нами ничего нет.
– Я наблюдаю за вами с тех самых пор, как вы приехали в институт. Он смотрит на тебя, как алкоголик – на бутылку виски. Да и ты хороша – вертишь задом, выпячиваешь сиськи.
– А ты отвратителен. Сделай милость, объясни, почему ты считаешь, что Ноа в опасности.
– Он не случайно вошел в комнату, где произошло убийство, и его чуть не арестовали. Кое у кого на него зуб. – Уоррик поджал губы и послал ей воздушный поцелуй. – Живи счастливо, милая. Я дал тебе материал для работы – то, что ты хотела.
– Я тебя не прощаю.
– А мне плевать.
– Ты причастен к взрыву, из-за которого погибли мои друзья, а я чуть не стала инвалидом.
– Я знал полевого командира, который заложил бомбу, и разговаривал с ним. Но никто не должен был пострадать. Хочешь верь, хочешь не верь. – Уоррик сделал еще шаг от нее.
– Куда же ты направляешься?
– Спроси своего бойфренда.
Он показал пальцем. Оглянувшись через плечо, она увидела, что к ним бегом приближается Ноа.
Развернувшись, она выхватила «беретту» из кобуры, но оказалась недостаточно проворной. Уоррик держал в каждой руке по «глоку».
– Ни с места, Джинни! – приказал он, не переставая пятиться к лесу.
– Неужели ты хочешь меня застрелить? – спросила она.
– Не хочу. Ты меня знаешь. Я никогда никому не хочу сделать больно – ни здесь, ни в Афганистане. И я не убивал Слокама.
– Но знаешь, кто его убил. – Джинни шагнула к нему. – Пойдем со мной. Побеседуешь с полицией.
– Не сегодня, милая.
Уоррик нырнул вправо и скрылся за валуном. Джинни вскинула руку и выстрелила два раза. Он открыл ответный огонь.
Ноа выбежал на поляну и рывком завел ее себе за спину.
– Я слышал, что он сказал. У него там спрятан мотоцикл!
– Надо остановить его до того, как он убежит.
– Прикрой меня. Я иду за ним.
После того как Ноа стал подниматься в гору, Джинни расстреляла весь магазин, целя в то место, где в последний раз видела Уоррика.
Укрывшись за деревом, Ноа тоже открыл огонь. Воспользовавшись возможностью, Джинни перезарядила пистолет. От избытка адреналина сердце билось учащенно.
Уоррик больше не отвечал. Неужели она в него попала? А если она его убила? Прежде ей хотелось отплатить ему за боль и унижение! Но сейчас она не чувствовала ни удовлетворения, ни радости.
