Первый автобус на столицу оказывается только в час дня. Билет я на всякий случай беру, а сам иду ловить попутку на трассе. Приходится простоять час, но мне таки удаётся найти того, кто едет в сторону города.
Всю дорогу меня трясёт. Внутренне конечно. Внешне максимум на что я способен – это нервно выстукивать пальцами по колену, потому что я понятия не имею как действовать, если картину уже толкнули. Никаких улик против этих уродов не останется. И полотно уже будет днем с огнём не сыскать. Тогда Машка действительно единственная главная подозреваемая, особенно если Ельский под дурочка станет косить, и сделает вид, что абсолютно не в курсе происходящего. А он точно это сделает. Правда, Оксана может подсобить, если в компьютере Артёма найдёт что-то. Если найдёт… ключевые слова, ломающие напрочь все надежды.
Скот этот Ельский, как только посмел пойти по новому плану? Раньше же всегда сначала картину менял, а потом Маше сплавлял её. Теперь видимо не успел и решил идти ва-банк.
Водитель машины пытается завязать разговор, но не получив от меня ответного желания для беседы, включает музыку.
Едет правильно, по всем правилам, будто чувствует, что я из органов, или всегда так ездит, черт его разберёт, но на очередном понижении скорости заставляю его поднажать на газ и обещаю отмазать если потребуется. Первый раз в жизни иду на подобное, но спокойно ждать, пока мы доплетемся до города, не получается.
Как только связь появляется, мне приходит сообщение о звонке Дена. Перезваниваю ему, пока опять не пропала. Он уже успел найти Машу и побеседовать с ней.
– Как она? – не собирался задавать этот вопрос, потому что ответ и сам знаю, но не сдержался.
– Напугана, – кратко отрезает Ден, – когда услышала, что ты едешь, расплакалась.
Стискиваю зубы с такой силой, что те противно скрипят.
– Спасибо.
– Ты что делать планируешь?
– Пока не знаю. Всё зависит от обстоятельств. В участок пока не поеду, чтобы Воронин не знал о моем возвращении. Но если что мне нужна будет твоя помощь.
– Будет тебе помощь. Ты только объясни что происходит. Я у нее спрашивать не стал, не в том она состоянии, чтобы еще раз через допрос проходить. Я пока за твоей присмотрю. Скоро смена дежурных, заступит Сырнаев. А он, знаешь, как себя ведет с новенькими.
Машинально сжимаю трубку, потому что да, знаю. Некоторые сержанты не гнушатся поиздеваться над испуганными в изоляторе. Правда, делают все так умело, что комар носа не подточит. Закатал бы собственными руками, но кто я им? А Воронин глаза закрывает. У него занятия «поважнее» имеются.
– Ден, если с ее головы хотя бы волос упадет, я их удавлю. Каждого, кто тронет!
Водитель боязливо косится, услышав мое приглушенное рычание, и на автомате немного отодвигается к двери.
– Не случится. Давай приезжай скорее, расскажешь что к чему.
Скидываю вызов и откидываю голову назад. Нужно было бы с Машей поговорить, но, если сейчас услышу ее испуганный голос, сорвусь. Поеду к ней и наворочу там делов таких, что потом ни ей не помогу, ни себе. Мне нужны доказательства в первую очередь. Главное, чтобы они еще были!
49
Маша
Стук собственных зубов заглушает даже пьяные крики из соседних камер. Я просто попыталась от них отключиться. Денис, знакомый Дамира, сказал, что он едет, это самое главное. Больше меня ничего не волнует. Он разберется. И не потому что полицейский, а потому что это он – мой мужчина, которого я люблю всем сердцем, но которому еще ни разу об этом не сказала. Не потому что не хотела, а из-за того, что у нас все шло как так и надо и без этих слов. Думаю, он и сам все понимает, как и я не сомневаюсь в его чувствах.
– Иди сказал, – грубый чужой голос раздается у стола дежурного.
Там же рядом оказывается мужчина, которого держит за шкирку другой полицейский.
– Это какая-то ошибка, не крал я ничего!
– Документы где?
– Нет у меня документов.
Отвожу взгляд, стараясь снова отключиться и не позволять происходящему проникать глубоко в меня, но не получается. Напуганного мужчину вдруг толкают на пол и начинают бить резиновыми дубинками. Меня парализует. Спина больно утыкается в холодную стену, а руки крепко обхватывают плечи.
– Да не крал я. Проверьте камеры! – надрывно кричит избиваемый, но кажется, этим людям все равно. Они как будто удовольствие получают оттого, что унижают его и причиняют боль.
– Не надо, – слова негромко срываются с моих губ, скорее потому что так требует нутро. Вряд ли я бы бросилась его защищать открыто. Против этих людей страшно идти. У них лица монстров без чувств и эмоций. Точнее, эмоции есть, но они совсем не положительные.
Слава Богу издевательство прекращается почти сразу же. Стонущего мужчину под руки оттаскивают к рядом находящейся камере и, наверное, заталкивают его туда, я из своего угла не вижу.
Отворачиваюсь к небольшому окну, за которым ясное небо, окрашенное вечерней мглой и исчерченное черной решеткой.
Дамир, стараюсь думать о Дамире… Так проще. Вспоминаю его глаза, губы, тяжесть тела на себе. Нужно отвлечься, чтобы с ума не сойти…
– А это кто у нас?
Насмешливый голос, раздавшийся в нескольких метрах от меня, заставляет вздрогнуть и обернуться.
Тот самый дежурный, поваливший мужчину на пол, неприятно оскалился снаружи камеры.
– Ну и чего молчим? Разговаривать не умеешь?
А я попросту не могу ничего ответить. Меня пугают его глаза стервятника. Он обводит меня грязным и липким взглядом, от которого холодный пот на спине выступает, заставляя крепче прижимать к себе коленки.
– Тааак, похоже, учить разговаривать тебя надо.
Тяжелый замок на камере щелкает и дверь отворяется, впуская парня внутрь. Он довольно молодой. Может, даже младше меня, но борзый и смелый. Покручивая ключи на пальце, заходит внутрь. Губы складываются в дудочку, и из его рта выходит продолжительный свист.
– Говорить будешь, или открыть тебе рот дубинкой? Хотя могу и не дубинкой.
Вся подбираюсь и вскидываю подбородок.
– Я здесь по ошибке.
Противный смех с резью врезается в барабанные перепонки.
– Ну конечно. Вы все здесь по ошибке.
– Не знаю насчет всех, а я – да, – выдерживаю его смеющийся взгляд, нагло ползущий по моим ногам.
– Смелая, да? – парень подходит ближе. – Встань.
– Зачем? – спрашиваю, неторопливо поднимая голову.
– Сказал встань, – рявкает так громко, что я машинально подскакиваю и тут же жалею об этом.
От резкой перемены положения голова идет кругом, и я едва не падаю. Меня ловит дежурный и больно сжимает запястье.
