На стенде перед входом висела большая фотография Димы в черной рамочке. А внизу располагался стол, на котором стояли свечи и лежали засохшие цветы. Символ памяти о погибшем ученике.
Я остолбенела от неожиданности. Казалось, Дима смотрел прямо мне в глаза, и от этого было не по себе.
Любимый, как ты? Подай знак, если все хорошо. Пожалуйста.
Поняв, что мне нехорошо, Дилара потянула меня за собой.
На меня снова смотрели – как и раньше. Только взгляды были иными. Кто-то смотрел с сочувствием, а кто-то – как будто с издевкой, словно радуясь, что моему счастью пришел конец. Но мне было все равно. Расправив плечи, я шагала по школьным коридорам и лестницам. Это раньше взгляды сводили меня с ума, а сейчас было все равно. Когда теряешь самое важное, остальное потерять уже не боишься. Мне не было дела до других.
Оставив вещи в шкафчиках, мы с Диларой поднялись на второй этаж в кабинет математики. Едва я переступила порог, как все одноклассники и одноклассницы повернули головы в наши стороны. Кто-то смотрел с опаской, кто-то – с сочувствием, кто-то – с радостью, как, например, тот самый Есин, которого Дима однажды ударил.
Глядя на его физиономию, осветившуюся улыбкой, я почувствовала злость. Захотелось подойти к Есину, схватить за ворот выглаженной мамочкой рубашки, встряхнуть и спросить: «Радуешься, что Димы нет, уродец?» Но я не стала этого делать. Просто исподлобья смотрела на Есина, и он, наткнувшись на мой взгляд, вдруг отвернулся. Будто не выдержал его.
Я опустилась на свое место. Рядом было пусто. И позади – тоже. Леха ведь больше с нами.
- Сяду к тебе, - сказала я Диларе и кинула рюкзак на ее парту.
- Ольга Владимировна не позволит, - вздохнула она.
- Плевать. Я сама себе позволю, - ответила я.
В класс вошли Милана и близняшки. Увидев меня, они переглянулись и поспешили к нашей с Диларой парте.
- Мне так жаль, что Барс умер, соболезную, - сказала Милана, коснувшись моего плеча, и меня почему-то передернуло от этого.
- Спасибо, - ответила я.
- Понимаю, что мы с вами были в плохих отношениях, - продолжала Милана, - но хочу, чтобы вы знали, девочки. Мне правда жаль.
- И нам жаль, - подхватили близняшки. – Это просто ужасно!
- Если я могу тебе чем-то помочь, только скажи, - улыбнулась Милана.
Я ничего не ответила – лишь кивнула, выкладывая из рюкзака вещи.
Следующим, кого я увидела, был Егор Власов. Он вошел в класс легкой беззаботной походкой короля жизни, слушая музыку через дорогие беспроводные наушники. И выглядел как человек, довольный жизнью. А я вспомнила его интервью местному каналу, в котором он говорил о Диме гадости. Урод!
Меня поглотила злость – такая что лицо начало гореть, а кончики пальцев, напротив, стали ледяными. Я поднялась из-за парты и направилась к нему, не слушая тихие протесты Дилары, которая все поняла. Остановилась напротив, склонив голову на бок. И улыбнулась.
- О, привет, новенькая, - ухмыльнулся Власов, с любопытством разглядывая меня. – Как дела?
- А как ты думаешь? – спросила я чужим голосом. В этот момент меня раздирала на части ярость, и я едва сдерживала себя.
- Думаю, плохо, у тебя же умер парень, - с фальшивым сожалением сказал Власов. – Прими соболезнования.
- Обойдусь без них.
- Тогда что ты хочешь? – просил Власов.
- Сколько тебе заплатили за то, чтобы ты наговорил журналистам фигню о Диме? – прямо спросила я, чувствуя непреодолимое желание ударить его, да как можно больнее.
- О чем ты? – поднял бровь Власов.
- Не придуривайся. Я тебя узнала.
На лице одноклассника расплылась улыбка, которая сделала его красивое лицо отвратительным. Он склонился ко мне и прошептал на ухо:
- Прилично, Туманова. Хватило на новый айфон и аирподсы.
- С этого момента береги себя, Егор, - тихо сказала я. – Оборачивайся по вечерам. И не ходи один.
Улыбка исчезла с его лица. Он ждал, что я начну кричать, истерить или плакать. А я угрожала.
- Что ты мне сделаешь? – спросил он деланно весело, но в глазах появилось беспокойство.
Я улыбнулась еще шире и похлопала его по щеке, чувствуя при этом отвращение.
- Скоро узнаешь, дорогой. Только дай мне время.
- Эй, крыса! – вдруг раздался голос Малиновской. – Не смей трогать моего парня!
Чьи-то цепкие пальцы вцепились в мои волосы. Меня оттащили от Власова и толкнули в спину, заставив больно врезаться в учительский стол. Я резко обернулась и увидела Лику Малиновскую и ее подружек. Они довольно скалились, глядя на меня. Без Димы, Лехи и Вала они вновь почувствовали себя главными.
- Значит так. С этого момента Туманова у нас больше не королева школы, - с ухмылкой провозгласила Малиновская. – Барсова больше нет. Моисевич с Костровым выгнали. Кто будет защищать тебя, детка? Я ведь все запомнила. Все! Ты на коленях передо мной ползать будешь, поняла, тварь? Поняла? Эй, не слышу ответа!
- Пошла в задницу, Малиновская, - отчетливо ответила я, чувствуя, как в висках бьется пульс. – Пошла! В задницу!
Перестав контролировать себя, я бросилась на Лику и схватила – но не за волосы, как обычно это делают девчонки во время драки. А за шею – как показывал Дима, когда учил меня приемам самообороны и нападения. Он называл это «захват за кадык». Дима много всяких приемов показывал. И отрабатывал их со мной. Говорил, что на всякий случай. Мало ли что может случиться.
Многое из этого я запомнила. Хотя обычно наши небольшие тренировки заканчивались поцелуями, когда мы лежали на полу или диване…
От неожиданности Малиновская даже не смогла сопротивляться. Я прижала ее к стене, не отпуская шеи. У меня не было достаточно опыта, а может быть, и сил, чтобы сжать ее гортань должным образом. Так, чтобы она потеряла сознание от нехватки кислорода. Поэтому Малиновская быстро пришла в себя и стала бить меня по плечам изо всех сил.
- Отпусти меня, тварь, отпусти, - шипела она змеей, пока одноклассники за нашими спинами оживленно переговаривались. Только Дилара кричала, чтобы мы остановились.
Я пыталась блокировать удары Малиновской свободной рукой, другой все так же больно удерживая ее за горло. Но получалось плохо. Тогда я тоже несколько раз ударила ее.
- Вы что делаете?! – раздался возмущенный голос Ольги Владимировны. – Немедленно прекратите! Полина, Лика! С ума сошли?! Вы что устроили в классе?!
Услышав голос классной руководительницы, я отпустила Малиновскую, а та перестала бить меня по плечам и отпрыгнула в сторону, держась за шею.
- Туманова меня чуть не задушила! – жалобно закричала она, сразу же приняв позицию жертвы. – Она ненормальная!
