По сторонам от ректорского отпрыска сидели девушки. С зализанными в строгую прическу волосами, они выглядели до того одинаковыми, что появилось чувство, что в глазах двоится. Непонятно, кто из них кого копировал, но я предположила, что оригинал все же Элиза Фризендорс. По ходу беседы выясню, кто же из этих близняшек Элиза. Возможно, особа слева, ее глаза выглядели красными и припухшими.
Остался братишка Иустилона, Инглинг. С ним мы уже не раз встречались, но в моей памяти Инглинг остался надоедливым капризником с вечно перепачканным в еде лицом. Теперь с лицом все в порядке, хотя оно и осталось совсем уж юным. Рядом с томным и уверенным в себе Хаконом парень сильно терялся.
– Мы начнем, или вы так и будете нас разглядывать? – слово предсказуемо взял Армфантен-младший.
– А вы что, торопитесь на лекцию?
Парень презрительно закатил глаза:
– Пф-ф! Вот уж не думаю!
– Вообще-то торопимся, – девушка, сидящая справа от Хакона, стрельнула в него недовольным взглядом. – Нам бы не хотелось пропустить слишком много.
– Альтьера Элиза, полагаю? – вычислила я, припомнив, что именно Элиза прилежно относится к учебному процессу. Выходит, красноглазая красавица у нас Маргарита. Неожиданно.
Элиза неохотно подтвердила мое предположение.
– Кажется, вы с Эспеном были особенно близки. Неужели не хочется узнать, что с ним произошло? Лекция важнее?
– Нет, конечно.
– Что ж, хотя бы это прояснили. А теперь давайте узнаем, что вы делали позавчера ночью, – заметив, как ректорский сын собирается открыть рот для очевидно дурацкого вопроса, я пояснила: – В ту самую ночь, когда с Эспеном случилась беда. Меня интересует промежуток от полуночи до рассвета.
– Мы проводили время в кабаке, – фыркнул Хакон, будто я глупость спросила.
– Кто может это подтвердить?
– Мы сами. Этого недостаточно?
– К сожалению, нет.
Мой ответ вызвал заминку. Небольшую, но все равно заметную.
– Тогда поспрашивайте в кабаке, там столько народу… кто-нибудь нас вспомнит.
Очень спорный вопрос. В кабаке всегда не протолкнуться, сотрудники за баром даже не поднимают головы, настолько заняты, а в мешанине из людей легко запутаться. Что касается клиентов… если посещать кабак достаточно часто (а почти все студенты так и делают), то дни в конце концов сливаются в один веселый вечер. Со временем трудно понять, что и когда ты видел. Кого и в какой именно момент длинной безудержной ночи.
Придется подтянуть еще людей, мы с Янисом не потянем проверку алиби, но что-то мне подсказывало: до конца подтвердить его будет сложно. Я пока никого не подозревала, но история с кабаком мне заранее не понравилась, как и оборонительная настороженность друзей Эспена. И та самая заминка, во время которой обе девушки напряглись еще больше.
– Вы сидели там целую ночь?
– Да. Это же весело!
– А почему с вами не было Эспена? – вопрос я задала напрямую Элизе.
– Он… – девушка покосилась на Хакона, – …он иногда засиживался в библиотеке допоздна.
– Но потом приходил к вам?
– Не всегда.
– А в ту ночь собирался?
– Не знаю.
– Ты не поинтересовалась его планами? – удивилась я.
Элиза опять посмотрела на Хакона, но натолкнулась на предостерегающий взгляд Маргариты, поджала губы и повернулась ко мне.
– Эспен взрослый человек, – медленно ответила Элиза, словно тщательно взвешивала каждое слово, – и я не какая-то там надоедливая подружка. В ту ночь он хотел позаниматься, остался в библиотеке, как это часто случалось. И он прекрасно знал, где нас искать. Если бы ему захотелось проветриться после чтения, он бы пришел к нам. Если бы ему захотелось спать, он бы отправился к себе.
Да, надоедливой подружкой Элиза не выглядела. Как, впрочем, и просто подружкой, так что характеристику альтьера Ромрена «они прекрасно ладили» можно смело выбросить на помойку. Как-то слишком равнодушно девушка отзывалась о будущем супруге и женихе. Даже с раздражением, словно трагичный случай с ним стал ее личной помехой, из-за которой она вынуждена теперь лекции пропускать.
А вот альтьер ректорский сын прислушивался к разговору с едва заметной ухмылкой. Хотя он почти все время выглядел так, словно с трудом удерживал в себе едкий комментарий. А еще весьма красноречиво разглядывал мою скромную персону и каждый раз, поймав мой взгляд, облизывал губы. Не уверена, это какой-то намек или болезнь.
Брат Стила, в свою очередь, все время гипнотизировал пол.
Но самой интересной мне показалась неожиданно Маргарита. Во-первых, у девушки под глазами залегли тени, словно она не спала несколько ночей, да и сами глаза отливали красным. Думаю, гнилость сильно скрасила ее внешний облик, но даже она не справилась до конца, потому что девушка, без сомнений, почти не переставала лить горючие слезы. Нет сомнений, что из этой четверки именно Маргарита тяжело переживала произошедшее.
– А ты что скажешь, Маргарита? – обратилась я к девушке.
– О чем?
– Эспен собирался в кабак той ночью?
– Элиза вам уже ответила.
– И она молодец, но теперь я спрашиваю у тебя.
Мне казалось, сейчас Маргарита начнет повторять за подружкой, в том смысле, что начнет поглядывать на Хакона, но она уставилась перед собой пустым взглядом. И до боли сжала руки между коленями.
– Не знаю, – наконец выдавила она.
– Ты у него не спросила?
– Почему вы думаете, что я стала бы это делать?!
Я пожала плечами и улыбнулась:
– Вы ведь все друзья. Элиза не спросила, а вот ты могла, почему бы и нет? Это логично: узнать планы друга. Или это мог сделать Хакон. Или Инглинг. Просто сейчас я жду твоего ответа.
– Я не спрашивала, – еле слышно прошептала она.
На этом моменте Элиза презрительно вздернула губу, а Хакон ухмыльнулся и в очередной раз облизнулся, глядя на меня.
А я мысленно пожелала себе терпения: придется теперь разбираться, к чему все эти ужимки относятся. К произошедшему с Эспеном или к запутанным взаимоотношениям между друзьями еще до гибели парня? Я про ужимки девушек, разумеется, как раз с Хаконом все предельно ясно.
Ладно, настало время подкрепить выводы и поговорить с каждым наедине.
И, если до этого разговора я думала начать с Элизы, то теперь выбор пал на Инглинга. Во-первых, мы уже давно знакомы, он не раз видел меня, когда был мальчишкой, возможно, это станет плюсом. Во-вторых, именно Инглинг подавал меньше всего странных знаков, а значит, ему будет проще разъяснить все неловкости внутри этого дружного коллектива.
– Расспроси их о ночи в кабаке, – шепнула я Янису. – О каждой моменте, каждом встреченном человеке, выпитом напитке и сказанном слове. Скажи, что мы проверим все, пусть понервничают. Вопросы повторяй много раз, чтоб оскомину набили.
