– Полагаю, это он вам сам объяснит!
И она ушла, хлопнув дверью. Ох уж эти чувства! Никак их не спрятать.
Даже обидно, что врать о той ночи у них получается намного лучше, чем скрывать отношение друг к другу. Четверка друзей волновала меня все больше и больше. Элиза с ее знаниями о ботанике, Инглинг с его обожанием Хакона… да, тут бы все неплохо сложилось, не будь в коллективе Маргариты. Вряд ли Хакон мог втянуть влюбленную по уши девушку в действия против ее возлюбленного. Да и зачем это делать? Может, Хакон и центр притяжения среди друзей, но быть «веселым, но разбойным» не значит вдруг стать жестоким убийцей.
И Маргарита, опять же. Она никак не вписывалась.
Но что-то эти четверо точно скрывают.
Глава 8. Храм вступает в дело
В конечном счете мы все – инструменты самой Земли. Не думаю, что влияние Гранфельтских должно быть выше, чем влияние Великого Храма.
Автор неизвестен, слова приписываются касталу Великого Храма.
Когда в аудиторию вошел Хакон Армфантен, я мысленно призвала себя к терпению. Наглая ухмылочка парня уже увеличилась в размерах до такой степени, что остального лица и не разглядишь. Увидев меня, он поиграл бровями и прошел вперед. В отличие от остальных, садиться не стал, а уперся рукой о стол рядом со мной, практически поймав в капкан. Пальцем задел край моих брюк, без сомнений, нарочно.
– Нарушать личное пространство постороннего человека не стоит, – сказала я с улыбкой. – Мало ли что на уме у незнакомца?
– И что же у тебя на уме?
– Перелом руки.
– Боевая, – хмыкнул он, – мне нравится! – но руку, к счастью, все же убрал.
Я указала на скамью:
– А теперь садись.
– Это обязательно? Мне бы хотелось остаться здесь. Поближе к тебе.
– К вам, альтьера Морландер.
– Значит, вам такие игры нравятся, альтьера Морландер? Бросьте, я видел, как вы на меня смотрели в аудитории. И я тоже это почувствовал… честно говоря, у меня никогда не было женщин постарше, и теперь я жалею об этом. Уверен, вы способны открыть для меня много всего нового. Неизведанного.
– Я старше всего на несколько лет.
Похоже, этой разницы оказалось достаточно, чтобы взирать на Хакона с недоумением. Все эти поигрывания бровями и отважная наглость кому-то по душе? Или на парня работает образ в целом? Незаконнорожденный сын, но все же Армфантен. Прогульщик, но способный. Нарушитель границ с сомнительной репутацией. Хотя его уверенность в себе точно заслуживала похвалы. Или хорошего щелчка по носу.
– Нам бы не помешали и десятки лет, – заверил Хакон и все же устроил пятую точку на скамье. Закинул ногу на ногу и с хозяйским видом бросил: – Ладно, задавайте свои вопросы, альтьера Морландер, я готов ответить на все. Но с одним условием: и вы ответите на мои.
– Условия будешь подружкам ставить. Вы с Эспеном ездили в деревню Вилив, начинай с этого.
На лице парня отразилось недоумение:
– Вилив? Зачем вам это… впрочем, я обещал отвечать. Да, мы с Эспеном там побывали. Из-за его курсовой, он все время бубнил на эту тему. Цедеркрайц с другими идеями его разворачивал только так, то банально, это устарело, это повтор, еще один повтор… все предлагал взглянуть на старую историю свежим взглядом, напирал на современность. Вот Эспен и выдумал исследовать тела. Хотя я сразу сказал – никто не позволит.
– Но в этот раз Цедеркрайц его не развернул.
– Думаю, со временем все равно пришлось бы выдумать что-то еще. Нет тела мертвеца – нет курсовой, все на ладони, – Хакон улыбнулся, словно открыл мне какую-то неизведанную истину, и хитро прищурился: – Теперь моя очередь задавать вопрос, альтьера Морландер. Что вы делаете сегодня вечером?
Вопрос я проигнорировала:
– Расскажи о самой поездке.
– Да ничего там интересного, – небрежно отмахнулся Хакон. – Эспен собирался один, но мне как раз было нечем себя занять, поэтому мы отправились в Вилив вместе. Ну посмотрели на саркофаг, побродили по деревеньке… жуткое ощущение, честно говоря. Пустота, много полуразрушенных зданий и ветер завывает совсем как человек… бр-р! – он поежился от воспоминаний. – А в компании с Эспеном в Виливе еще более жутко, потому что за время мучений с курсовой он начитался всякого, и никак не мог держать это в себе. Рассказывал, рассказывал! И это он еще до Храма и его архивов не добрался! Страшно представить, сколько историй он почерпнул бы оттуда.
– Не почерпнул бы.
– Кто знает. Вообще-то Эспен собирался пробраться в архив тайно.
– Отличная выдумка, – похвалила я.
– А это не выдумка, альтьера Морландер. Можете хоть прямо сейчас спросить у остальных. Мы от этой идеи были не в восторге, Элиза так вообще перестала с Эспеном разговаривать. С Храмом шутки плохи, это всем известно. Вряд ли они оценили бы незаконное проникновение в архив, – еще одна самодовольная улыбка и хитрый прищур: – Вы любите командовать или подчиняться? Готов поспорить, что подчиняться. Злые женщины всегда самые покладистые. Я ведь прав?
– Никто из твоих друзей не упомянул о Храме.
– Потому что они слышали об этом всего лишь раз. И давно. После ссоры с Элизой Эспен понял, что разумнее такие вещи держать при себе.
– Но не при тебе.
– Мы хорошо ладили, – пожал он плечами, – это не секрет. Вон даже Вилив вместе посетили. А хотите настоящий секрет? Эспен пытался открыть тот самый саркофаг, настолько его терзало любопытство. Это если вы сомневаетесь, что история про Храм настоящая, альтьера Морландер. Так где мы встретимся сегодня? – без перехода поинтересовался он. – У меня или у вас?
– Ты всегда так общаешься? – не выдержала я.
Хакон откинулся назад и ухмыльнулся:
– Нет. Все дело в вас: между нами нет границ. Вы не такая, как мои сверстницы, вы все поймете. Вам это даже понравится, – в конце он понизил голос до полушепота, похоже, по задумке это должно звучать проникновенно. Чтоб до мурашек проняло.
– Что-то в этом есть.
– Наконец-то вы перестали отрицать очевидное.
– Встреч у тебя не будет. Придешь сам.
Глаза парня сверкнули торжеством:
– Я знал, что мы сможем договориться, альтьера Морландер. Вот с первого взгляда знал… Обещаю, вы не пожалеете, нам будет хорошо вместе. Вот увидите, на что способен молодой любов…
– Умоляю, прекрати.
– Понял. Оставим это до вечера.
– Именно, – со счастливой и совершенно искренней улыбкой я объяснила ректорскому сыну, как меня найти. И обещала с нетерпением ждать встречи, что тоже совсем не обман.
Терпение должно вознаграждаться, это справедливо. А уж саму себя и вовсе грех не вознаградить.
