Я начала читать дальше. Сивилла, причастная к неудачному воскрешению была совсем юной и хрупкой. Одна из лежащих в стороне мумий подходила под это описание. Ее прабабка – старая горбатая женщина, научившая сивиллу всему. И университетская семья, скрывшая поначалу случившееся. Мужчина, женщина и ребенок. Эспен считал, что все они собрались в саркофаге. Что это жуткое, немыслимое наказание за все, что они сделали. Что их смерть была долгой и мучительной, особенно у восставшего из мертвых мужчины.
Настала моя очередь выругаться. Других слов не было.
Без сомнений, за увиденное тут Эспена могли убить. Но зачем вырезать на парне символы? Если учесть эти ужасные предположения… кто-то хотел вызвать новую эпидемию, но уже в Тенете? От одной мысли об этом по спине побежали мурашки, а ноги стали слабыми. Не знаю, что за цели преследовал неизвестный, но как хорошо, что у него ничего не вышло! Как эпидемию погасили в прошлый раз? Ответ прост: с помощью Армии. В этот раз у нас ее нет. Ничего нет. Убийцу надо срочно найти.
Если все так, как я думаю… но в лаборатории сказали, что часть знаков Эспен мог вырезать на себе сам. Это лишь предположение лаборанта, но все же, не стоит о нем забывать. Получается, Эспен тоже не из хороших парней этой истории? И как в итоге все случилось: он нашел тела намеренно или, как и мы с Актером, случайно наткнулся на это место?
Я уставилась на потолок. Дыра темнела и выглядела бездонной.
– Как думаешь, сколько времени понадобилось, чтобы продолбить слой почвы? – спросила я, уже зная, каким будет ответ.
– Много. Если человек был один, и работал не постоянно… мы же предполагаем, что действовал он тайно? Так вот, учитывая непостоянство труда, высоту, ведь каждый раз надо куда-то забираться, и работу, направленную вверх… несколько месяцев. Может, даже больше. Смотря как часто он мог отлучаться.
Эспен заинтересовался мертвой чумой не так давно. За такой срок в одиночку не справиться, если, конечно, ему не помогали друзья. Это они пытались скрыть? Если так, у меня нет слов, чтобы выразить все, что я о них думаю.
И сейчас друзья Эспена оказались в центре внимания, с этим трудно спорить. Поэтому никто из них не смог добраться сюда, чтобы уничтожить следы? Ни один из целой четверки? Как ни крути, а мумия с вырезанными на теле знаками – очень даже след. И я бы на месте преступника не хотела, чтобы его обнаружили. И постаралась бы убрать любой ценой, пусть под покровом ночи… да хоть как-нибудь! Учитывая интересы Эспена, до этого места мог кто-то добраться и все увидеть. Собственно, мы с Актером сюда в итоге и добрались. Это была надежда на чудо или что? Или друзья Эспена все-таки не в курсе, что тут внизу творится? Обязательно спрошу у них позже.
Если забыть о студентах, вопрос все равно открытый. Почему человек, который знал об этом месте, не уничтожил следы? Ответ напрашивался все тот же: из-за ажиотажа вокруг случая с Эспеном. Или… или этот человек, при условии, что он вообще существует, напрямую участвует в событиях. Он прекрасно знает, что следы надо уничтожить, но он никак, никак не смог этого сделать.
– Нельзя оставлять это здесь, – сказал Хал. Как будто я сама не понимала!
– Я сообщу в университетскую лабораторию.
Актер кивнул, но как-то неуверенно.
– Что? – не выдержала я.
– Со мной в Тенет приехало несколько сивилл, – сомневаясь, все же заговорил он. – Если хочешь, они здесь осмотрятся. Вдруг у них появятся полезные для твоего расследования мысли?
– Ты привез в Тенет сивилл?!
– Да.
– Полагаю, ради того самого ограбления.
– Правильно полагаешь.
– Ты спятил, – бессильно пробормотала я. – Поверил в свою исключительность и спятил. Если кто-то узнает о сивиллах, их распнут на центральной площади, можешь не сомневаться. И тебя вместе с ними.
– Тебя это огорчит? – спросил он с улыбкой, которую мне немедленно захотелось стереть с его самодовольного лица.
– Огорчит, но только потому, что мы в итоге никого не ограбим.
– Смотрю, ты загорелась идеей.
Я кивнула:
– Мне нужно больше информации. Раз никто не хочет ей делиться, придется взять самостоятельно, – тем более, в талантах напарника по ограблению я ничуть не сомневалась, очень удивлюсь, если у него не получится влезть в Храм. А он еще и подмогу притащил в город, подумать только!
– А что насчет сивилл?
– Пожалуй, и этим твои предложением я воспользуюсь. У меня есть копии символов, пусть девушки взглянут на них. Сюда никого тащить не стоит, это может быть опасно… – я поймала взгляд Хала и улыбнулась: – Ну что, когда там планируется великое ограбление?
– Завтра ночью.
– Буду готова. А пока… не останешься тут ненадолго? Как-то не хочется выпускать из вида мумию. Университет недалеко, но все же будет обидно, если кто-то уведет ценный приз у нас из-под носа.
Актер демонстративно закатил глаза:
– Только ты могла назвать этот ужас ценным призом. Иди в свой университет, обещаю, никто не украдет твою мумию. Буду защищать ее до последнего вздоха.
– Ценю столь радикальный подход. Но если не хочешь оставаться, скажи прямо, я подожду здесь сама, меня мумии не пугают. Тебе придется найти Яниса, а уж он там разберется, к кому обращаться. Только…
– Иди уже! – перебил Хал.
– Уверен?
Вместо ответа он смерил меня таким взглядом, что я сочла за благо удалиться и прекратить донимать человека дурацкими предложениями.
Глава 12. Ида господствует над хаосом
Посмертье есть расплата за грехи наши, совершенные при жизни (подробнее см. раздел 1, глава 2). Поэтому Мертвая Армия целиком и полностью состоит из людей.
Выдержка из памятки для переселенцев.
Когда я вернулась в Вилив с сотрудниками университета, Актера уже и след простыл. Наверняка ушел он прямо перед нашим появлением. Главное, мумия осталась на месте.
Пока вокруг в ужасе суетились люди, я выбралась на улицу и присела рядом с саркофагом, мне захотелось перечитать работу Эспена более внимательно, соединив увиденную под землей картину с тем, что он написал. Я почти не сомневалась – Эспен видел мумию, но… нет, это не он достал ее.
Потому что я вспомнила кое-что: именно Эспен добивался разрешения открыть саркофаг. И все это происходило так же незадолго до его смерти. Подгоняемая этой мыслью, я поспешила вернуться в университет и найти альтьера Ромрена. Он сообщил, что Эспен не оставлял идею с саркофагом вплоть до дня смерти. Тогда он написал очередное прошение, в котором собрал подписи многих уважаемых преподавателей, альтьер Ромрен даже продемонстрировал мне лист бумаги с корявым мужским почерком и теми самыми подписями. Много их набралось.
Я рассеянно поблагодарила альтьера за помощь и ушла, забыв попрощаться.
